Каролина Светлая - Дом «У пяти колокольчиков»

Но не одна Ксавера видела, как палач обезглавил Клемента. Были там и другие свидетели. Все считали, что казнь была проведена открыто, едва ли не публично, именно затем, чтобы напугать единомышленников казненного и вынудить отказаться от дальнейшего осуществления их планов и намерений.

Кроме Клемента, никто не был арестован, никто не находился под следствием. Он позаботился о безопасности каждого, и это в то время, когда сам он испытывал горчайшие душевные муки! Да, верно, он был главой какого-то заговора, но больше никто ничего так и не узнал. Сколько ни старались выведать у него имена единомышленников, он молчал и один пострадал за всех, как того всегда желал. После случая с молодым фон Наттерером все общества в Праге не только были запрещены, но и преследовались; были осмотрены все вызывающие подозрения залы; учредили даже их охрану, чтобы негде было проводить собрания. Так, затерялись и исчезли все следы деятельности сынов действия.

Пани Неповольная была полностью парализована. Она не могла произнести внятного слова, не могла пошевелиться без чужой помощи. Как нужен был ей утешитель, но тщетно она ждала его прихода: увидав, что хозяйка дома навсегда лишилась здоровья, отец Иннокентий покинул ее дом. Прислуга не проявляла по отношению к нему прежней предупредительности, и, приняв приглашение другой благочестивой вдовы, он выехал из дома «У пяти колокольчиков» с завещанием пани Неповольной, по которому после кончины Ксаверы, связанной обетом безбрачия, все имущество семьи переходило к ордену иезуитов. Теперь духовнику не было надобности караулить Ксаверу, чтобы она, не дай бог, кого-нибудь полюбила и захотела выйти замуж, а с бабкой у него все было кончено.

И все же случилось так, что, проснувшись однажды утром, пани Неповольная почувствовала себя лучше и скоро убедилась, что может самостоятельно сидеть и двигаться. Подозвав ключницу, она с ее помощью дотащилась до окна.

И тогда она собственными глазами увидела свою прекрасную внучку, одно появление которой еще недавно волновало всю Прагу, внучку, которая должна была увенчать дело всей ее жизни. Оборванная, простоволосая, обожженная солнцем, беднее последней нищенки, лежала она, свернувшись калачиком, на голой земле. Несколько уличных мальчишек глумливо выкрикивали издали: «Эй ты, Королева колокольчиков!» Бурные слезы хлынули из глаз очерствевшей сердцем страдающей старухи, и внезапно ее язык обрел прежнюю гибкость. Она прошептала несколько слов ключнице.

Уложив свою несчастную госпожу в постель, та немедленно поспешила в ратушу, откуда вернулась с нотариусом.

Прошло немного дней, и хозяйка дома «У пяти колокольчиков» скончалась, но, когда отец Иннокентий явился с завещанием, ему показали другое, составленное позже, согласно коему все состояние Неповольных переходило в распоряжение благотворительных учреждений Праги.

Ксавера не намного пережила свою бабушку. Она тихо угасла на могиле Клемента, и на клочке прежде бесплодной земли, впитавшей и его кровь, и ее кровавые слезы, расцвели чудесные цветы. Они украшают собой зеленые газоны разбитого здесь впоследствии сада.

Когда стало известно, что в воскресенье во второй половине дня Леокад Наттерер выступит в храме Христа Спасителя со своей первой великопостной проповедью, пражане отнеслись к этому как к большому событию.

Несмотря на то, что прошло уже четыре года после таинственного исчезновения его брата — время, достаточное, чтобы его имя стерлось в людской памяти, — друзья не забыли Клемента. Потеря была горькой, невосполнимой, и его все еще оплакивали. Вынужденное всеобщее бездействие связывали не с трудными политическими обстоятельствами, а единственно с тем, что в его лице движению был нанесен огромный урон. Мало-помалу улетучились надежды на перемены к лучшему, чего сыны действия намерены были добиваться от правительства, ожидая подходящего момента в ходе великих, заранее предугаданных Клементом событий, потрясших в скором времени всю Европу. Не удалось ему оставить преемника, который сумел бы использовать всю эту сумятицу для блага родины, как намеревался и был готов сделать он сам.

Целые толпы пражан направлялись в храм, откуда Леокад некогда провожал Ксаверу домой, вовсе не думая, что придет время и он будет здесь произносить проповедь. Своим присутствием люди стремились выразить ему свою симпатию и показать, что видят лишь печальное стечение обстоятельств в том, что погибла вся его семья и он остался один на целом свете. В этот знаменательный для него день они хотели заменить ему семью.