Каролина Светлая - Дом «У пяти колокольчиков»

Как же быть? Написать ему?

Но письмо легко может попасть в чужие руки или дойдет до него, когда уже будет поздно. Если заметят, что писано наспех, это возбудит подозрения, если же ограничиться намеками, Клемент не поймет, в чем дело, откровенные же слова испугают его, и он может сгоряча решиться на опрометчивый шаг…

А что, если послать к нему ключницу, чтобы она передала, что нужно, из уст в уста?

Опять Ксаверу стали мучать сомнения: правду говорить нельзя, а любое иносказание могло внести опасную путаницу.

Оставался еще один путь, самый надежный, но вместе с тем и самый трудный — пойти самой.

Да, верно, она пойдет сама и скажет: он должен бежать. Его выслеживают враги, страшные враги, на сострадание которых трудно рассчитывать, и если даже она догадалась, кто он, всего по нескольким случайно вырвавшимся у него словам, всякому другому это может стать понятным по какой-нибудь случайности. Он должен бежать, если можно — немедленно… Да, она пойдет к нему и все скажет, по крайней мере еще раз увидится с ним.

Сердце рвалось у нее на части, страшная боль пронзала насквозь. К нему!.. К нему…

Она с трудом оторвалась от дерева, которое обнимала с такой силой, точно желала слиться с ним воедино, превратившись в его ветви и листву, чтобы не ощущать своего человеческого горя, не силиться овладеть собой; ноги у нее были словно ватные, тело налилось свинцом. Но решение: «к нему, к нему» вдохнуло в нее новую жизнь, у нее выросли крылья, сама душа ее окрылилась. Большое и трудное дело ждало ее впереди.

Ксавера вошла в дом, намереваясь просить позволения уединиться в своей комнате.

В столовой никого не было! Оказалось, бабушка получила какое-то письмо, требующее немедленного ответа, а поскольку отец Иннокентий вызвался помогать, они ужинали в ее спальне. Ксавере велено было поесть у себя. Какое счастье! Само небо согласилось быть ее союзником!

— Любила ли ты мою мать, старая? — обратилась она к ключнице, когда та убирала со стола ужин, к которому Ксавера даже не прикоснулась, и, схватив ее за руку, посмотрела ей прямо в глаза. Ключница ответила глубоким вздохом и горючими слезами.

— Раз так, выполни просьбу ее единственной дочери, которую эта несчастная вынуждена была покинуть, даже не узнав ее, и я буду благодарна тебе до гроба, а покойная мать на небе вознаградит тебя своим заступничеством. Сделай, чтобы я могла сейчас выйти на некоторое время из дома.

Ключница испугалась и хотела отговорить ее.

Но Ксавера не дала ей и слова сказать.

— Помоги мне, — повторила она, — чтобы я могла всего на один час выйти из дома, но так, чтобы никто не знал об этом, чтобы мое отсутствие прошло незамеченным и меня не узнали на улице. Если ты не выполнишь мою просьбу или выдашь меня, то знай — тебе снова придется ходить за безумной, только эта не будет так добра и терпелива, как та, она будет знать, кто ее враг, и возненавидит тебя.

Ксавера схватилась за голову. Нет, не пустая угроза была в ее словах, когда она хотела принудить верную служанку выполнить ее просьбу, — голова ее разламывалась на части, как перед тем рвалось в куски сердце.

Ключница была напугана; не понимая, что происходит, она сразу пошла за своим уличным платьем, а Ксавера между тем незаметно взяла до комода пурпурную шкатулку, потом натянула поверх шелкового платья простую юбку, которую ей подала ключница, укутала голову ее большим шерстяным платком, тщательно укрыв шкатулку в складках грубой ткани. Старая женщина вышла на лестницу, убедилась, что поблизости никого нет, и тихо прокралась впереди Ксаверы к выходу. Крикнув дворнику, что торопится в аптеку, за лекарством, — дескать, разыгралась ее вечная боль в руке, она отворила дверь, и Ксавера проскользнула вместо нее на улицу. Она слышала, как ключница сказала, что ожидает к ночи из деревни золовку, которую он должен впустить в дом, но, если ему хочется спать, она и сама с удовольствием это сделает.

Еще на лестнице Ксавера прошептала:

— Если все-таки узнают, что меня нет дома, скажи бабушке, будто я видела сон, что надо помолиться на мосту моему патрону {36} 36 …помолиться на мосту моему патрону… — На Карловой мосту стоит бронзовая группа со св. Франциском Ксаверским в центре. .

Выйдя на площадь, Ксавера глубоко вздохнула. Первый, самый трудный шаг сделан, все сошло благополучно, как-то будет дальше?

Небо было затянуто тучами, шел мелкий упорный дождь, такой частый, что на три шага вперед ничего не было видно, — тьма, хоть ножом ее режь! Час был еще далеко не поздний, однако на улице было тихо и пустынно. Поспешая к Спаленной улице, девушка не повстречала ни одной живой души. Время от времени выплывали из мглы отдельные человеческие фигуры, но они двигались торопливо, как и она, и никто не обращал внимания на ее сгорбленный силуэт, подобно, быстрой тени скользивший вдоль стоявших плотной стеною зданий.