Жан-Батист Луве де Кувре - Любовные похождения шевалье де Фобласа

Хочется верить, что эта совершенная аналогия поначалу Вам, как и мне, казалась весьма лестной, однако теперь я убежден, что Вы тоже ощущаете ужасное неудобство, создаваемое нашим тождеством. По какому верному признаку можно распознать и отличить двух столь похожих соперников, одновременно начавших многообещающую карьеру? Когда мир разразится похвалой в наш адрес, когда наши шедевры, подписанные одним и тем же именем, начнут гулять по свету, кто разделит наши имена, слившиеся воедино в храме Памяти? Кто защитит мое доброе имя, которое Вы беспрестанно присваиваете, сами того не подозревая? Кто вернет Вам Вашу славу, которую я невольно краду у Вас день за днем? Какой проницательный и беспристрастный арбитр сумеет отдать каждому из нас его долю заслуженной известности? Что мне делать, чтобы Вам не приписали всё мое остроумие? И как Вы помешаете тому, чтобы меня не превозносили за Ваше красноречие? Ах, сударь, сударь!

Правда, неблагодарная фортуна все же сделала между нами одно очень выгодное для Вас различие: Вы адвокат «в», а я только «при» 3 3 ...Вы адвокат «в », а я только «при». — Луве обыгрывает существовавшую между адвокатами Верховного суда (Parlement) Парижа разницу. Заниматься профессиональной деятельностью могли только те из адвокатов, что носили (часто в результате покупки) звание Avocat au Parlement (адвоката Верховного суда или буквально адвоката в Верховном суде). Все прочие бакалавры права, принявшие присягу в Верховном суде, получали почетное, но чисто номинальное звание avocat en Parlement (адвоката при Верховном суде). . Вы произнесли в большом собрании большую речь , а я всего-навсего сочинил небольшой роман. К тому же все ораторы сходятся в том, что гораздо труднее выступать перед публикой, чем писать в тиши кабинета, а все образованные люди ужасаются огромной дистанции, которая отделяет адвокатов «в» от адвокатов «при». Но замечу, что в государстве есть еще тысячи невежд, которые не знают ни моего романа , ни Вашей речи и в полном своем неведении не дали себе труда узнать, какие прекрасные преимущества связаны с этим словечком «в», коим, на Вашем месте, я бы очень гордился. Итак, сударь, Вы сами прекрасно видите, что, несмотря на речь и роман, несмотря на «в» и «при», все эти люди, которые в будущем неизбежно услышат и о Вас, и обо мне, постоянно будут принимать нас за одного человека. Ах! Сударь, поверьте, надо поскорее избавить современников от этих вечных сомнений, которые создадут слишком много неудобств и для наших потомков.

Сначала я воображал, что Вы как лицо более заинтересованное в том, чтобы избежать в будущем всяких недоразумений, захотите поступить так же, как Ваши благородные собратья, которые для вящего успеха их адвокатской практики добавляют великолепное имя к скромному имени, доставшемуся им при рождении. Потом, поразмыслив, я понял, что из деликатности сам должен выставить себя на посмешище, тем самым избавив Вас от подобного шага. Именно этим определяется мое решение. Вы, если хотите, можете по-прежнему зваться просто господином Луве, а я хочу на веки вечные остаться

Луве де Кувре 4 4 Кувре . — Согласно некоторым источникам, Couvray — это название земли, принадлежавшей в прошлом семье Луве. Во Франции есть земля Coupvray (находящаяся в департаменте Сена-и-Марна, в 80 км от Немура, где Луве проживал до революции), название которой произносится точно так же, как и Couvray. Судя по предыдущему предисловию (см. примеч. 3 к разделу «Посвятительное послание. Предисловие, предуведомление к “Шести неделям”»), Луве колебался между Coupevray и Coupvray и остановился на Couvray. Любопытно, что существуют по меньшей мере два издания, на обложке которых значится Louvet de Coupvray (см.: Les aventures de chevalier de Faublas. P.: Librerie des bibliophiles, 1884; Les aventures amoureuses du chevalier de Faublas. P.: Vialitay. 1952). Высказывается также предположение, что Луве взял этот псевдоним, в частности, и для того, чтобы его никогда не путали со старшим братом, которого он ненавидел. Скорее всего, Луве присоединил к своему имени еще одно с дворянской приставкой «де», следуя общей тенденции французского общества того времени на облагораживание имен. После революции возобладала другая тенденция, отчего он опять превратился в просто Луве. Так, в списках депутатов Конвента 1792 г. он значился как Луве де Кувре, писатель, а в дошедших до нас речах Робеспьера именуется просто Луве. Свои мемуары он также опубликовал под именем Луве. См. также примеч. 1 к «Одному году из жизни шевалье де Фобласа».