Жан-Батист Луве де Кувре - Любовные похождения шевалье де Фобласа

Наша дружба родилась, можно сказать, у твоей колыбели, она была нашей второй натурой в раннем детстве и отрадой в отрочестве. Основанная на привычке, подкрепленная размышлениями, она вносила очарование в нашу младость. Твое снисхождение всегда подбадривало меня; ты первым побудил испытать на деле мои скромные таланты. В свое время именно ты убедил меня пойти по пути, вступив на который заплутали многие самонадеянные юнцы. Возможно, я, подобно им, слишком рано начал, но я поверил тебе, я стал писать и потому свое первое произведение посвящаю именно тебе.

Критики непременно заявят, что, к счастью для читателей, мода на длинные хвалебные речи, предваряющие скучные книги, давно прошла. Заранее отвечу, что это вовсе не пошлое восхваление, сочиненное по известным причинам в честь какого-то богатого вельможи либо покровительствующего чиновника. Я скажу, что, если бы посвятительные послания не принято было писать уже в давние времена, я придумал бы их ради тебя 2 2 ...если бы посвятительные послания не принято было писать уже в давние времена , я придумал бы их ради тебя. — Считается, что родоначальником жанра посвятительных посланий является Гораций. Во Франции этот жанр процветал в эпоху Ренессанса и классицизма (например, повесть Вольтера «Задиг, или Судьба» начинается с «Посвятительного послания Саади султанше Шераа»). .

О друг мой! Твоя многоуважаемая матушка, твой благодетельный отец оказали мне услуги, за которые невозможно отплатить золотом, услуги, за которые я буду в вечном долгу, даже если однажды стану столь же богат, сколь сегодня беден. Скажи твоим родителям, которые не дали мне погибнуть, что благодаря им я люблю жизнь. Они старались изо всех сил дать мне положение, которое считается благородным и свободным; передай им, что надежда когда-нибудь стать вместе с тобой опорой в их почтенной старости воодушевляла меня в жестоких испытаниях, через которые мне пришлось пройти, и всегда поддерживала меня в моих трудах. Они присоединились к тебе, убеждая развивать мой литературный дар; обещай от моего имени, что, если шевалье де Фоблас не умрет сразу после рождения, я позволю себе представить его им, когда, умудренный годами, обогащенный опытом, менее легкомысленный и более сдержанный, он покажется мне достойным их внимания 3 3 ...я позволю себе представить его им, когда, умудренный годами, обогащенный опытом, менее легкомысленный и более сдержанный , он покажется мне достойным их внимания. — Эти слова дают понять, что Луве, по примеру своих собратьев-сочинителей, рассчитывал продолжить роман (см. статью Е.П. Гречаной, с. 742). .

Я предал твое имя гласности, но смею надеяться, что почтение, которое я выказал из дружеских чувств и признательности, будет для тебя тем более отрадным, что ты никогда его не требовал и, возможно, вовсе не ожидал.

Остаюсь твоим другом,

Луве

Вероятно, некоторые сочтут, что я внес удачные изменения 1 1 ...я внес удачные изменения... — Луве де Кувре после революции переработал первые две части трилогии. Об изменениях, внесенных автором в текст первых изданий, см. далее примеч. 1 и 3 к разделу «Посвятительное послание. Предисловие, предуведомление к “Шести неделям”», примеч. 121 к «Одному году из жизни шевалье де Фобласа» и примеч. 7—10, 13, 14, 17—20 к «Шести неделям из жизни шевалье де Фобласа». в первое издание «Года жизни», однако, по-моему, следовало скорее подправить «Шесть недель». Длинные и многочисленные отступления замедляли темп повествования, и те из них, которые невозможно было убрать, я сильно сократил. В то же время я позволил себе добавить некоторые фрагменты, благодаря которым, полагаю, книга станет и веселее, и интереснее. По этой причине читающая публика, надеюсь, отдаст предпочтение этому добротному изданию, а не отвратительным подделкам, которые одни мошенники фабрикуют, а другие продают и в лавках, и вразнос. Самое время положить конец их бесстыдству, приняв закон об авторских правах 2 2 ...положить конец... приняв закон об авторских правах . — До революции все права на книгу переходили от автора к издателю, который имел жалованный королем патент на издательскую деятельность, первым покупал сочинение писателя и получал разрешение короля на его издание. В 1791—1793 гг. новая власть принимает семь законов об охране авторского права, которые утратили силу только в 1957 г., когда был принят новый закон об охране авторского права, действующий поныне. .