Светолик Ранкович - Лесной царь

— Вот как раз на этом месте дядя его видел; он сколько раз мне о том рассказывал, когда мы возвращались с поля!

— Да ну, что же дядя говорил, каков он с виду? — вмешалась Станка в разговор.

— Господь с тобой, разве ты не слыхала: тот, кто на него поглядит, обязательно умрет! Дядя зажмурился и ждал, покуда тот не крикнет.

— Ну что же?

— Ничего. «Стою я, — рассказывал дядя, — и жду, а он как рявкнет, и темнота точно надвое раскололась, точно из пушки кто бабахнул. Тут я, — говорил дядя, — зажмурился и пустился наутек, едва живой вернулся восвояси». Потом его лихорадка била, чуть не помер.

— Неужто так никто и не знает, как выглядит это страшилище?

— Покойный Вуксан видел, да помер. Рассказывал дяде, будто похож он на лису. Большой, желтый, а как закричит, храни господь, страх, да и только!..

Станка умолкла и больше ни с кем слова не промолвила. А потом дважды уходила под грушу и сидела там до полночных петухов и, разозленная, возвращалась домой, ничего не увидав.

Спустя немного времени прошел по селу слух, будто покойный Йовица превратился в оборотня и каждую ночь является к старосте и стучится в дверь. Станка прождала две ночи и Йовицу, но тоже напрасно. Тут уж она совсем расстроилась и разочарованно спрашивала себя, почему ей не дано увидеть ни вампира, ни лешего, как другим…

Словом, немало пришлось бы побродить по свету, прежде чем удалось бы сыскать девушку под стать Станке.

Родители давно уже махнули на нее рукой, видя, что упрямый, строптивый нрав дочери ничем не обуздаешь. Марко лишь удивленно вертел головой.

— Мне бы только знать, в кого она такая удалась? — спрашивал он у жены, не находя ответа этой загадке.

Вот какая девушка приглянулась Джюрице Драшковичу; но это была великая тайна, которую он старался скрыть даже от себя. Станка ни о чем не подозревала, а он не давал ей повода догадаться, что в нем происходит. Так проходили дни…

Джюрица продолжал жить так, как учил его отец. Хозяйства у них, можно сказать, почти и не было. Домишко с клочком земли да нива в горах — вот и все, что досталось ему от отца. Сестру выдали в другое село, мать работала не покладая рук, чтобы не быть сыну в тягость. Летом нанималась на поденщину, где полегче, зимой чесала шерсть, пряла и ткала по богатым домам да еще, в любое время года, помаленьку врачевала и ворожила. Так она боролась с нищетой и голодом, да и то сказать, много ли надо простому человеку: кусок кукурузного хлеба, головку лука — и сыт на весь день.

Летом Джюрица мог заработать изрядно. В страду поденная плата была высокой, и Джюрица, когда поспевала новина, запасался хлебом на всю зиму. А с наступлением осени возил на чужих лошадях в город дрова, за что тоже перепадали кой-какие гроши. Но при всем том не было дня, чтобы он не чувствовал своей бедности. Безысходная нужда заставляла его браться за противозаконные дела. К этому ему не привыкать стать — на том вырос…

Друзей у него не завелось. Единственный человек, перед которым он не боялся открыть душу и рассказы которого о гайдуках он слушал с замиранием сердца, был Вуйо из Брезоваца. Вуйо водил дружбу еще с отцом Джюрицы и продолжил ее с сыном. Каждое воскресенье Джюрица, приодевшись, отправлялся к дяде Вуйо в гости. Встречал его Вуйо с неизменным радушием, брал юношу за руку, потом, немного отступив, окидывал его долгим, изучающим взглядом, заглядывал в лукавые глаза и восклицал:

— Эх, баловень ты баловень, разве эта рука создана для того, чтобы батрачить на другого?.. Клянусь богом, плачет лес по такому юнаку! [6] Юнак — герой, молодец (сербохорват.) .

А Джюрица, сверкнув глазами, довольно ухмылялся, пряча улыбку под тонкие русые усики, и, словно не принимая похвалы, отвечал:

— Брось, дядя, дай бог тебе здоровья!.. Жалкие нынче у нас леса и лесные цари… Нет больше ни лесов таких, ни, скажем, такого Евджёвича, о котором ты столько рассказываешь…

— Евджёвича?.. Гей, мой сокол! Ему бы поглядеть на тебя сейчас — голову даю на отсечение, он сказал бы: «Иди ко мне в харамбаши [7] Харамбаша — атаман (сербохорват.) . и побратимы!..» Не знаешь ты, Джюра, себе цены. Дядю спроси…

После подобной встречи Вуйо вводил приятеля в дом, где их поджидала баклага доброго вина, жареная ягнятина и яичница на каймаке. Запершись в комнате, они весь день бражничали и вели задушевные беседы. В этой самой комнате проходила подготовка и воспитание всех кровожаднейших злодеев, которые последние тридцать лет держали в страхе всю Шумадию.