Светолик Ранкович - Лесной царь

Идут минуты, часы, течет время, тихо, незаметно. Приближаются последние мгновения… Ночь на исходе…

Сверкает дивное осеннее утро. Голубое ясное небо рассыпает светлые жаркие лучи по лесу и по косому склону, что тянется между Букулей и Венчацем. В долине, близ дороги, которая ведет в Кленовик, собралась большая толпа, целое скопище крестьян. В основном кленовчане. Они стоят большими группами и оживленно разговаривают.

Больше всего людей толпится у дороги, на отлогом склоне, с которого хорошо видны и городок и окрестности. Люди здесь сгрудились в несколько рядов; все поднимаются на цыпочки и смотрят на необычную работу. Тут копают могилу, последнее пристанище Джюрицы. Всякому хочется поглядеть на такую могилу. Внизу, в довольно глубокой яме, стоит один из кленовчан и выбрасывает железной лопатой наверх землю. Могила готова, но он хочет вычистить ее, чтоб ни одного комка не осталось. Стыдно, дескать, ударить в грязь лицом перед Джюрицей, что, мол, плохо убрал ему дом… Когда кленовчанин покончил с работой, в могилу опустили длинный дубовый кол, и он принялся всаживать его в землю.

— А ведь ты, Мичо, у него в долгу! — заметил кто-то сверху. — Немало его табачку выкурил, разгуливая с ним по этому лесу.

— Мне бы столько овец да ягнят, сколько ты с ним поел, всю жизнь не тревожился бы о налоге, — ответил Мичо.

— Уж не перекрестился ли ты, болезный, берясь за работу?

— А что, разве он турок какой!

— Сказывают, что негоже…

— Вишь, и шапку снял, все как у людей. А там уже пусть бог судит его по заслугам…

Наверху же, в сторонке, под тенистым кленом, слышится горестное причитание. Это несчастная мать оплакивает своего единственного сына. Ни одна живая душа не подходит к ней, чтоб проронить хоть одно слово утешения… Да и разве можно найти такие слова, когда речь идет о справедливом, страшном возмездии.

— Вон они идут! — крикнул кто-то.

Люди стали оглядываться, зашевелились. Все взоры устремились на пеструю толпу народа, медленно, волнами катившуюся по дороге. Были тут и конные, и пешие, и на повозках — все смешалось, сгрудилось, сбилось в одну сплошную, продвигавшуюся вперед массу. Порой от толпы отрывалась кучка людей, а кое-кто и в одиночку выбегал вперед, чтобы потом снова слиться с толпой…

Все ближе и ближе. Уже можно различить лица, видно, как над толпой пружинят в седлах конные жандармы, за ними неясно маячат торчащие в небе штыки. Еще минута — другая — и становится видно, как посреди толпы, словно плывет по воде в лодке, едет на телеге Джюрица с жандармами, ни лошадей, ни телеги не видно, и кажется, будто они плывут стоя или их несет на плечах людской поток.

Подошли. Люди смотрят только на Джюрицу, виновника этой необычной сходки. А он, забившись в угол телеги, сидит боком, опершись спиной на Митара, и, подняв одну руку с пучком цветов и восковой свечкой, бессмысленно таращит пьяные глаза на толпу. Руки его связаны, но не туго, он двигает ими свободно и машет народу…

— Эх, горемычный Джюрица! — восклицает кто-то вблизи него.

— А-а! — отзывается он, блуждая мутным взглядом по обращенным к нему лицам.

Телега останавливается на дороге, напротив торчащего из могилы кола. Всадники спешиваются, жандармы соскакивают с телеги и принимаются стаскивать закованного в кандалы пьяного Джюрицу, а он только озирается по сторонам да вяло покачивает низко опущенной головой…

— Держись же молодцом, не будь бабой! На тебя столько людей смотрит! — прикрикивает на него Митар, стаскивая с телеги.

— Люди, что люди!.. — бормочет Джюрица, но все же старается держать голову прямо.

Его поднимают на руки, относят к месту казни и опускают на землю возле ямы.

— Вот твой дом. Поднимись на ноги, не срамись!

Джюрица обводит взглядом высящийся перед ним холмик земли и вдруг замечает яму и торчащий из нее кол, вздрагивает всем телом, точно его опалила молния. Перед глазами у него проясняется, голова свежеет, он начинает видеть и понимать…

«Это моя могила… Откуда она? Зачем тут этот кол? Они хотят меня убить! Почему я сижу, а все стоят? Какая тяжесть в ногах, в руках, тело оцепенело… Держат меня чьи-то руки, чужие руки, не мои… А-а-а, я пьян… напился, а они хотят меня убить… убить…» Он понял значение этого слова, и словно электрический ток пронизал голову, тело и застыл в сердце… Джюрица поднял голову и посмотрел на Митара. Все стало ясно…

— Подними меня! — сказал он сдавленным голосом.