Александр Дюма - Записки учителя фехтования. Яков Безухий

Хотя г-н Горголи, один из красивейших мужчин столицы и храбрейших генералов русской армии, имел достаточно редкую внешность, случаю было угодно, чтобы один из самых ловких мошенников Санкт-Петербурга оказался удивительно похож на обер-полицеймейстера. Пройдоха решил использовать это внешнее сходство; и вот, чтобы усилить производимое им впечатление, наш двойник наряжается в мундир генерал-майора, набрасывает на плечи серую шинель с большим воротником, садится в изготовленные по его заказу дрожки, похожие на те, в каких обычно разъезжал г-н Горголи, и для полного подражания запряженные наемными лошадьми той же масти, что и у него, едет с кучером, одетым так же, как одевался кучер генерала, останавливается на Большой Миллионной улице у дверей одного богатого купца, вваливается в магазин и спрашивает у хозяина:

— Узнаете меня, сударь? Я генерал Горголи, начальник полиции.

— Как же, узнаю, ваше превосходительство.

— Так вот, мне немедленно нужны для дела исключительной важности двадцать пять тысяч рублей. До управы слишком далеко, чтобы за ними туда ехать, поскольку задержка все погубит. Прошу вас, дайте мне эти двадцать пять тысяч рублей, а завтра утром приходите за ними ко мне домой.

— Ваше превосходительство, — вскричал купец, обрадованный тем, что ему оказано такое предпочтение, — счастлив услужить вам; быть может, вам угодно больше?

— Ну что ж, дайте тридцать тысяч.

— Держите, ваше превосходительство.

— Благодарю! Завтра в девять часов жду вас у себя.

Мошенник тут же садится в дрожки и галопом уезжает по направлению к Летнему саду.

На другой день в назначенный час купец является к г-ну Горголи, который встречает его со своей обычной любезностью и, поскольку тот мешкает с объяснением цели своего прихода, спрашивает, что ему угодно.

Этот вопрос приводит в смущение купца, который, впрочем, вглядевшись поближе в генерала, начинает замечать некоторую разницу во внешности обер-полицеймейстера и того, кто накануне под его именем явился в магазин.

— Ваше превосходительство, — тотчас же кричит он, — меня обворовали!

И немедля рассказывает о невероятном обмане, жертвой которого он стал. Господин Горголи выслушивает его, не прерывая, а когда тот замолкает, надевает свою серую шинель и приказывает подать экипаж, заложив в него лошадь рыжей масти; затем он велит купцу еще раз во всех подробностях повторить всю историю, просит подождать его, а сам отправляется ловить мошенника.

Прежде всего г-н Горголи едет на Большую Миллионную улицу, проезжает мимо магазина обманутого купца, следуя в том же направлении, что и мошенник, и спрашивает будочника 1:

— Вчера я проезжал здесь в третьем часу дня. Ты видел меня?

— Так точно, ваше превосходительство.

— А куда я отправился дальше?

— К Троицкому мосту, ваше превосходительство.

— Хорошо.

Генерал направляется к мосту. При въезде на мост он спрашивает у другого будочника:

— Вчера я проезжал здесь в три часа десять минут пополудни. Ты видел меня?

— Так точно, ваше превосходительство.

— Куда я держал путь?

— Вы изволили проехать по мосту, ваше превосходительство.

— Хорошо.

Генерал переехал мост и остановился у домика Петра I; навстречу ему из караульного помещения выбежал будочник.

— Вчера я проезжал здесь в половине четвертого, — сказал ему генерал.

— Так точно, ваше превосходительство.

— Куда я направлялся?

— На Выборгскую сторону, ваше превосходительство.

— Хорошо.

Господин Горголи едет дальше, решив проследовать по всему пути преступника. На углу Военно-сухопутного госпиталя он расспрашивает еще одного будочника. Тот направляет его к винокуренным складам. Оттуда обер-поли-цеймейстер едет по Воскресенскому мосту, от Воскресенского моста направляется прямо к концу Большой перспективы, а затем мимо торговых лавок к Ассигнационному банку. Там он в последний раз спрашивает будочника:

— Я проезжал здесь вчера в половине пятого. Ты меня видел?

— Так точно, ваше превосходительство.

— Куда я поехал?

— На Екатерининский канал, ваше превосходительство, в угловой дом номер девятнадцать.

— Я зашел туда?

1Будочники — своего рода часовые, которые поставлены на углу каждой из главных улиц, в небольшом караульном помещении, именуемом будкой, и, не являясь ни штатскими, ни военными, в какой-то степени соответствуют нашим полицейским, хотя еще ниже их по рангу. Один из них непременно стоит с алебардой в руках на пороге будки, откуда и пошло наименование этих уличных стражников. (Примеч. автора.)