Ефим Райзе - Еврейские народные сказки [Предания, былички, рассказы, анекдоты, собранные Е.С. Райзе]

Приехав домой, арендатор рассказал жене о приказе ребе. Ничего не поделаешь — повеление святого свято, и жена принялась есть сено.

И что же? Помогло. Поев с неделю сено, богачка стала много пить, затосковала по нормальной еде, вскоре к ней вернулся аппетит, и она сильно поправилась. Арендатор решил на радостях поехать к цадику и щедро отблагодарить его. Приехав в Меджибож, он на этот раз попал к самому ребе и, положив на стол сто рублей, рассказал, как помог совет ребе.

Ребе понял, что тут не обошлось без Гершеле, и, когда арендатор уехал, вызвал к себе Гершеле и спросил:

— Скажи-ка мне, паскудник, почему ты для дщери Израилевой не нашел лучшего средства, чем сено?

На что Гершеле дал подробный ответ:

— Арендатор сказал мне, что он богат, как Ротшильд, что ей, жене его, подается все самое вкусное и самое лучшее, чуть не птичье молоко, а она ничего в рот не берет. Так я спрашиваю вас, ребе, разве это не скотина? А скотину чем кормят? Сеном!

Однажды Гершеле сидел вместе с хасидами за праздничной трапезой у ребе.

Подали суп и ложки. Одному только Гершеле забыли подать ложку.

Увидел это ребе и говорит:

— Тебе забыли подать ложку? А ты кашляни, кашляни — тебе и подадут.

Гершеле несколько раз напоминающе кашлянул, и слуга подал ему ложку.

После трапезы цадику понадобилось выйти в уборную. Спустя некоторое время оттуда раздался кашель. Гершеле тут же схватил ложку, стремглав бросился к уборной и просунул ложку через щель со словами: «Вот ложка, ребе».

Цадик очень рассердился и, вернувшись к столу, сказал хасидам:

— За грубую шутку с ложкой Гершеле должен быть наказан. Придумайте наказание.

В это время подали на стол жареного гуся, и Гершеле стал облизываться, не сводя глаз с аппетитного гуся.

— Отдать всего гуся Гершеле, — решили хасиды, — и что он будет делать с гусем — то и мы с ним сделаем: если отломает крылышко — сломаем ему руку, если ножку — сломаем ему ногу.

Видит Гершеле — плохо дело. Что же он сделал? Перевернул гуся и давай лизать ему гузку.

Так хасиды и ребе остались в дураках.

Однажды Гершеле Острополер пришел к цадику и попросил снять с него грех.

— Я ел хлеб без омовения рук, — сказал он.

Ребе был вне себя:

— Как это еврей разрешает себе дотронуться до хлеба, не омыв руки?

Отвечает Гершеле:

— У меня не было хлеба, выпеченного евреем, мне пришлось купить хлеб у гоя, и я не знал, следует ли мне в этом случае совершать омовение.

Ребе еще больше рассердился:

— Как это так, покупать трефной хлеб?

— Но подумайте, ребе, сами — где бы я мог достать хлеб, выпеченный евреем, когда все лавки были закрыты — это ведь было в Йом Кипур!

Гершеле Острополер был, как известно, бедняк из бедняков. Не было у него даже пятака на починку ботинок. Проходил он в драных ботинках целое лето, а когда настала осень, ботинки уже было не починить. Как-то в осенний дождливый день Гершеле встретил в корчме одного хасида, горячего поклонника ребе Бореха из Тульчина. Хасид этот знал Гершеле Острополера, часто встречал его при «дворе» цадика.

Увидел хасид ботинки Гершеле, покачал головой и спрашивает его, почему он не выбросит их на помойку.

Гершеле испуганно замахал руками:

— Ш-ш-а! Ради Бога, не говорите таких святотатственных слов, реб Ошер! Господь Бог вас еще покарает за эти слова. Знаете ли вы, чьи это ботинки? Самого нашего святого ребе!

Хасид умолк и с благоговением уставился на святые ботинки. А Гершеле продолжает:

— С тех пор как я ношу этот подарок ребе, я ни разу не болел. Даже живот не схватило.

Тут хасид стал упрашивать Герша продать ему ботинки ребе. Предложил ему в обмен свои отличные сапоги.

Гершеле с трудом согласился на обмен, да еще потребовал три рубля доплаты.

— Но как же я пойду в них в такой дождь? Смотрите, какая большая дыра в правом ботинке! — сказал хасид.

— Не беда, — ответил Гершеле. — Возьмите шило, сделайте с другой стороны такую же дыру — и все будет в порядке. В одну дыру вода будет вливаться, в другую — выливаться.

К Гершеле Острополеру однажды пристал один из габаев цадика: расскажи, дескать, что-нибудь остроумное.

— Ладно, — сказал Гершеле. — Слушайте. Почему у утки весь жир снизу, а спина тощая, а у орла снизу жира нет, зато толстый слой жира на спине? Потому что утка спокойна за свой низ, который в воде, и боится того, кто сверху, над ней. Орел же, наоборот: того, что над ним, он не боится, там нет людей, но боится того, кто внизу, — стрелка. Вы же, габай, вы не боитесь тех, кто внизу, и вы не боитесь Всевышнего — поэтому вы такой толстый, такой жирный со всех сторон.