Ефим Райзе - Еврейские народные сказки [Предания, былички, рассказы, анекдоты, собранные Е.С. Райзе]

Подъехали к высокому, красивому дому. Был уже вечер, окна дома ярко сияли, так что свет был виден за версту.

Вошел сын раввина в Чистилище и сразу же увидел знакомых — шкловских музыкантов: вот Бейнеш-скрипач, вот Берче-барабанщик, вот Шмул-Йойсеф-флейтист, а вот много красивых молодых девушек, которые танцуют под музыку клезмеров, старых клезмеров, которые на этом свете играли очень хорошо и еще лучше играют на том свете. А красивые девушки хорошо танцевали на этом свете и, видать, еще лучше танцуют на том свете. И безгранично веселье, и бесконечны танцы.

— Реб Бейнеш, реб Берче, реб Шмул-Йойсеф! — обрадовался сын раввина. — Как дела? Как вам здесь живется? Я вижу, у вас тут не жизнь, а сметана: сплошная музыка, сплошные танцы, это мне очень по душе. Объясните мне, что все это значит?

Отвечают ему музыканты:

— Мы бы тебе подробно ответили, друг наш, но, увы, сзади нас стоят черти. Так вот, пока мы играем, они стоят спокойно, но стоит на секунду отвлечься, как нас хватают за горло и начинают душить. Вот уже двадцать восемь лет мы играем без перерыва, не останавливаясь ни на минуту. Мы уже заболели, играя, мы уже тысячу раз падали в обморок от усталости! Посмотри, какие огромные капли пота текут по нашим лицам, каждая капля — с горошину!

Тогда сын раввина спрашивает у клезмеров:

— Мой отец недавно умер. Искал я его в Раю и не нашел. Верно, он здесь, в Чистилище, не знаете ли вы, где мне его найти?

Отвечают ему клезмеры:

— Тут его нет, это мы точно знаем.

Услыхав это, сын раввина был потрясен: как это так? — для святого шкловского раввина не нашлось места ни в Раю, ни в Чистилище!

Выходя из Чистилища, сын раввина опять увидел полку над дверью, на которой сидел знакомый длиннобородый еврей. Как и в Раю, он держал в руках горшок каши и, не притрагиваясь к каше, кричал:

— Есть хочу!

Вернулся сын раввина в Шклов и думает: «Но ведь где-нибудь мой отец должен же быть! Если его нет в Раю, нет в Чистилище, то он, наверное, в Аду. Раввин ведь не может совсем пропасть! Поиски отца уже обошлись мне в двадцать рублей, пусть будет потрачено еще десять: поеду в Ад и найду отца!»

Нанял он того же балаголу, уплатил ему десять рублей и поехал.

Выехав на дорогу, которая вела в Ад, сын раввина восхитился ее красотой, шириной, оживленным движением, шумом. Подводы, дроги, коляски, кареты. Кажется, сама дорога бежит, мчится, плывет. Подвода остановилась у огромного стоэтажного дома. Все окна в доме были освещены электричеством, свет нестерпимо слепил глаза.

Сын раввина приоткрыл дверь и увидел, что привратником служит сам праотец Авраам. Вошел сын раввина в прихожую и спросил разрешения войти в дом.

— Если ты обрезанный — проходи беспрепятственно, — сказал Авраам.

Войдя в дом, сын шкловского раввина остановился в растерянности, не знает, куда идти, где искать отца.

— Кого ты ищешь? — спросил его праотец Авраам.

Сын раввина рассказал ему о своих поисках, просит показать, где ему искать своего отца.

— Да, — сказал праотец, — он действительно здесь. Работает кочегаром. Подкладывает дрова в топку. Можешь с ним повидаться.

И он дал сыну пропуск в кочегарку.

Когда сын раввина вошел в кочегарку, его поразило огромное вращающееся колесо. На том колесе тысячи крюков, и на каждом крюке висит раввин. Колесо крутится, и раввины вместе с ним: один вверх, другой вниз — вращение безостановочно — пар вертит колесо, а сам шкловский раввин беспрерывно подбрасывает дрова в топку.

— О, папа! Здравствуй! Еле нашел тебя — искал в Раю, в Чистилище, вот, наконец, нашел тебя здесь. Рассказывай, как ты здесь живешь?

Продолжая подкладывать дрова, шкловский раввин сказал:

— Я свое уже отбыл. Всего месяц висел, как все эти, на колесе. Теперь меня сняли, и основное наказание закончилось. Я стал «вольным», и меня назначили на «вольную» работу. Одно плохо: жалко мне глядеть на всех этих раввинов, висящих на колесе…

И ни слова, почему он попал в Ад. Ни слова о том, почему здесь столько раввинов.

Несколько часов пробыл сын с отцом. Вдоволь наговорились. Пришло время уходить, ибо по закону, кто из гостей остается в Аду после полуночи, останется там навсегда. Выходя из Ада, сын раввина и здесь заметил над дверью полку, и на полке, как в Раю и Чистилище, сидел тот же самый длиннобородый еврей, в руках его тот же самый горшок с кашей. Но на этот раз он с таким аппетитом уплетал кашу, что с него градом катился пот.

Сын раввина не удержался и спросил голодного обжору: