Ефим Райзе - Еврейские народные сказки [Предания, былички, рассказы, анекдоты, собранные Е.С. Райзе]

— Беда, ребе! — кинулся с упреками богач к цадику. — Вы ведь обещали, что, если Лейбеле будет читать Псалтырь, его не призовут. Где же ваше обещание?

— Сын мой, а у твоего Лейбеле есть грыжа? — спросил ребе.

— Грыжи у него нет. Но ведь Псалтырь он читал!

— Ты меня не понял, сын мой. Псалтырь помогает только тогда, когда есть грыжа. Псалтырь без грыжи — не помогает.

За столом у цадика сидел хасид и, как зачарованный, глядел на ребе. Вдруг он заметил, что ребе стал печален, но через несколько минут лицо ребе засияло радостью.

— Ребе! — обратился хасид к цадику. — Не объясните ли вы мне, почему в течение нескольких минут вы то печалились, то радовались?

— Видишь ли, сын мой, я сейчас был в Раю и увидел своего отца. Он показался мне таким хилым, изможденным, что это повергло меня в глубокую печаль. Но тут появилась моя мать, и она, указав на отца, открыла мне тайну, что это вовсе не мой отец. Эта весть развеяла мою печаль, и я снова обрадовался.

Какой-то хасид выдал замуж дочку. Зять оказался безбожником. Однажды в пятницу вечером хасид затащил своего зятя на субботнюю трапезу к цадику. Все сели за стол. Подали фаршированную рыбу. Ребе взял солонку и стал густо солить рыбу. То же самое сделали вслед за ребе все хасиды. Обращается зять к тестю с вопросом:

— Зачем они портят вкусную рыбу?

— Затем, — отвечает тот, — что благочестивому еврею нельзя вкушать от суетных благ этого мира, вот они и портят себе удовольствие и густо солят вкусную рыбу. Зато на том свете им воздастся сторицей.

После рыбы подали бульон, ребе и его густо посолил. После трапезы в комнату вошла жена цадика — красивая, ладная, холеная, гладкая — и принесла воду для омовения рук. Безбожник-зять загляделся на красавицу-ребецн. Тесть забеспокоился:

— Сын мой, нельзя глядеть на чужую жену. Что это ты так на нее уставился?

— А это я подсчитываю, — ответил зять, — сколько святому ребе надо израсходовать соли и перцу на свою жену, чтоб не иметь от нее удовольствия на этом свете.

Жил-был Менаше-вор. Плохо жил. Он любил красть только наличные деньги, но его то и дело ловили и сажали в тюрьму.

Надоело ему все это, и он решил попросить совета у знаменитого цадика из Макарова. Немало слышал Менаше об уме цадика и о творимых им чудесах.

Приезжает вор к цадику, рассказывает о своих злоключениях и просит совета, чем бы ему заняться. Выслушал его ребе и говорит:

— Прекрати воровать деньги. Воруй лошадей и ослов.

Послушался Менаше цадика, стал воровать только ослов и лошадей и вскоре разбогател.

Снова поехал к цадику, дает ему двадцать пять рублей и спрашивает:

— Почему, ребе, вы велели мне заняться именно ослами и лошадьми?

Отвечает ему ребе:

— Видишь ли, Менаше, я сам имею дело с ослами и лошадьми и неплохо живу.

Некий хасид сказал:

— Наш ребе день и ночь беспрерывно постится.

— Как же так? — спрашивают. — Он ведь ест. Все видели.

— Это верно, — соглашается хасид, — но ребе скромен, он не хочет, чтобы догадались о его непрерывном посте, и поэтому для виду — ест.

Когда Санцский цадик овдовел в третий раз и собрался взять четвертую жену, взрослый сын стал ему намекать:

— Смотри, папа, вот Жидачовский цадик, после того как его первая жена скончалась, решил больше не вступать в брак и сказал, что отныне жена ему — святая Тора.

Цадик ответил сыну с улыбкой:

— Неужели ты хочешь, сын мой, чтобы я довольствовался только Торой? Но ведь она уже замужем за Жидачовским цадиком.

Жил-был один очень богатый хасид, и была у него единственная дочь. Когда наступила пора выдать ее замуж, отец поехал в ешиву и там, при помощи главы ешивы, выбрал себе умного, ученого и набожного зятя. Привез его к себе в местечко, обвенчал молодых, одел и обул их с головы до ног, выделил им комнату в своем доме и предоставил им бессрочное содержание. Прошло несколько лет. Зять живет у тестя на всем готовом, только и знает, что сидит в бес-медреше и изучает Талмуд. Приходит домой, а его уже ждет обед. И так изо дня в день.

Однажды говорит тесть зятю:

— Вот что, сын мой. Не всегда, может быть, я буду богат, да и не вечен я. Помру, и что ты тогда будешь делать? Надо, чтобы ты нашел себе какой-нибудь самостоятельный заработок.

Зять, который всю жизнь был ешиботником, конечно, ничего не умел, так что он говорит тестю: