Фрэнк Норрис - Спрут

— И тем не менее жителям штата приходится обращаться за помощью именно к Железнодорожной комиссии, — сказал Магнус. — В ней наша единственная надежда. Стоит избрать туда неподкупных людей, и вся эта система постоянного повышения тарифов тут же рухнет.

— Так почему бы нам тогда не создать свою собственную железнодорожную комиссию? — спросил вдруг Остерман.

— Да потому что это невозможно, — возразил Энникстер. — Мы не можем бороться с железной дорогой, а если и могли бы, то все равно не сумели бы организовать фермеров долины Сан-Хоакин. Раз, правда, попытались, но только потом самим было тошно. Дорога преспокойно подкупила делегатов с помощью Бермана, и мы же остались в дураках.

— Вот так и надо действовать — подкупать делегатов! — сказал Остерман решительным тоном.

— По-видимому, это единственный шанс добиться успеха, — угрюмо заметил Хэррен.

— Вот именно! — воскликнул Остерман, внезапно распаляясь. Его лицо клоуна с огромной прорезью рта и торчащими красными ушами даже побагровело. — Послушайте, — продолжал он. — Ведь это же просто невыносимо. Сколько раз мы пробовали обращаться в суд или сопротивляться иными способами, пытались агитировать, да мало ли еще что, и каждый раз Берман одолевал нас. Теперь у нас есть все основания рассчитывать на хороший урожай — два года стояла засуха, и земля как следует отдохнула. Если этой зимой пройдут дожди, даже небольшие, мы соберем несметное количество зерна; и вот как раз в тот момент, когда у нас появляется возможность оплатить свои закладные, разделаться с долгами и кое-что отложить на черный день — на сцену выступает Шелгрим, чтобы поприжать нас и взвинтить тариф. На носу предварительные выборы, и к тому же заступает новая железнодорожная комиссия. Вот почему Шелгрим решил действовать именно теперь. Если мы будем дожидаться, пока он это дело провернет, нам крышка. Это как дважды два. В общем, надо пошевеливаться, если мы не хотим, чтобы Шелгрим подмял нас под себя. Положение наше — хуже не бывает. Магнус только что сказал, что выход он видит в железнодорожной комиссии. Ну, так почему же в таком случае нам не обзавестись такой комиссией, которая блюла бы наши интересы? Неважно, как мы этого добьемся, главное добиться. Если нужно подкупить — подкупим. Зато мы будем иметь своих людей и будем диктовать им свои условия. Допустим, это обойдется нам в сотню тысяч долларов. Ну и что? Мы вернем эту сумму сторицей, если сумеем добиться снижения тарифов.

— Мистер Остерман, — сказал Магнус, метнув в его сторону взгляд, — мистер Остерман, кажется, вы предлагаете прибегнуть к подкупу? Если я вас правильно понял?

— Да, я предлагаю прибегнуть к подкупу, — повторил Остерман. — Именно так.

— Дикое и бессмысленное предложение! — резко перебил его Энникстер. — Даже если допустить, что тебе удалось бы подкупить комиссию и добиться низкого тарифа. Что из этого? Заправилы из правления дороги наложат запрет и закроют линию — вот мы и связаны по рукам и по ногам.

— Но этим они и себя свяжут. Перевозить грузы по низкому тарифу все-таки лучше, чем вовсе не перевозить. А пшеницу, хочешь — не хочешь, возить надо.

— Что за чушь! — вскричал Энникстер. — Неужели ты никогда ничему не научишься? Непонятно разве, что низкий тариф пойдет на пользу ливерпульским купцам, а никак не нам? Ну, как тебе вдолбить, что мы не можем тягаться с железной дорогой? Подкупая комиссию, ты автоматически вступаешь в тяжбу с дорогой, с корпорацией, которая может выложить миллионы против наших тысчонок. Думаешь, тебе по силам бороться с железной дорогой?

— Дорога может и не знать, что мы ведем против нее интригу, пока мы не проведем в комиссию своих людей.

— А когда мы проведем, что помешает дороге перекупить их у нас за спиной?

— Если нам удастся провести в комиссию верных людей, их так легко не перекупят, — вмешался Хэррен. — Не знаю, конечно, но мне кажется, что предложение Остермана заслуживает внимания. Мы ведь сами будем выдвигать кандидатов и постараемся, чтобы это были честные люди.

Энникстер в бессильной ярости хватил кулаком по столу.

— Честные люди! — заорал он. — Начать с того, что на подобную сделку могут пойти только люди бесчестные!

Бродерсон беспокойно заерзал на месте и, смущенно теребя бороду, опять сделал попытку высказаться.

— Кто может поручиться, что они — члены нашей комиссии — не перекинутся в другой лагерь, как только узнают, что Шелгрим задумал прижать нас к ногтю? То есть, — поспешил он прибавить, — я почти уверен, что это будет так — именно так.