Висенте Бласко Ибаньес - Конкистадор

– Белый вождь сейчас на небе, со своей Пресвятой Девой. Я скоро отправлюсь искать его… Присмотри за моими сыновьями.

А Куэваса и просить не было необходимости, он и так заботился и о спутнице своего знаменитого капитана, и о его краснокожем потомстве.

Фернандо пытался разобраться с наследством несчастного Охеды, и ради этого общался с различными адвокатами и нотариусами, множество которых налетело в Санто-Доминго с другой стороны океана, подобно стае хищных птиц. Он также нанес визит молодому адмиралу, хотя и он сам, и Лусеро чувствовали себя уязвленными безразличием губернатора и тем, что он совсем не вспоминает о них, а ведь они познакомились, когда тот еще совсем ребенком жил в нищете в монастыре Рабиды. Никогда и ничего дон Диего не делал для семьи Куэваса. Он ненавидел воспоминания о своем нищем детстве.

Благодаря упорству Фернандо удалось разузнать об имуществе дона Алонсо даже больше, чем знал сам Охеда, вечно погрязший в долгах и безрассудно тративший любое богатство, попадавшее ему в руки.

Ничего не осталось от тех шести лиг земли на южном побережье Эспаньолы, пожалованных Охеде королями. Кредиторы много лет назад изъяли эти земли за гроши, и не стоило даже пытаться вырвать их из когтей нынешних владельцев-ростовщиков.

Однако во время своих бесконечных розысков Куэвасу удалось узнать о землях на северном побережье острова, рядом с бывшим городом Ла-Изабелла, которые были переданы Охеде еще в те времена, когда он служил под началом дона Христофора Колумба, и о владении которыми дон Алонсо вскоре позабыл.

Куэвас решил, что необходимо съездить на север Эспаньолы. Для этого требовалось преодолеть восемьдесят лиг плохих дорог, останавливаясь на ночлег в индейских деревнях. После жестокого подавления командором Овандо последних мятежей касиков на острове царил мир, и любой испанец со своим оружием и собаками мог в одиночку проехать через весь остров, не опасаясь нападения со стороны местных жителей.

Фернандо отправился в путь вместе с одним испанцем, который работал у него на ферме. Они ехали верхом на бойких и непритязательных лошадках, потомках испанских скакунов, которые размножились на плодородных пастбищах острова с невероятной быстротой, поскольку этих рабочих животных забивали реже, чем тех, которые предназначались в пищу.

Оба взяли с собой арбалеты, чтобы охотиться по пути. Ручное огнестрельное оружие было все еще достаточно тяжелым и небезопасным. Эти переносные пушки, выстрел которых был очень медленным и стоил дорого, не могли сравниться с быстрым и надежным арбалетом.

По дороге они несколько раз останавливались в поселениях мирных касиков, принимавших испанцев с преувеличенной почтительностью. Спустя какое-то время путники добрались до побережья бывшей провинции касика Гуанакари, где Куэвас во время первого плавания Колумба стал свидетелем основания поселения Ла-Навидад и его трагической судьбы, а год спустя – принял участие в строительстве Ла-Изабеллы.

Более пятнадцати лет минули с тех пор, как они с Лусеро покинули эту часть острова и переехали в новый город Санто-Доминго. Фернандо помнил все особенности местности на этом побережье, где были созданы первые европейские поселения, и, сверяясь с записями, полученными в Санто-Доминго, смог отыскать земли, пожалованные королем Испании дону Алонсо де Охеде.

Они не представляли большой ценности: заболоченные поля рядом с рекой и холмы, заросшие диким лесом, выкорчевывать который придется долго и обойдется недешево. Кто из испанцев захочет возделывать эти земли, так далеко расположенные от новой столицы острова?

Могильное запустение царило в тех самых местах, которые первые испанские мореплаватели считали раем. Даже индейцы, казалось, избегали бывших владений касика Гуанакари. Проезжая по этим землям, Куэвас встретил лишь нескольких испанцев, у которых, без сомнения, были свои причины держаться подальше от властей Санто-Доминго и которые жили здесь так же, как и местные племена, обрабатывая землю, расчищенную от деревьев и кустарника. Еще оставалась и горстка индейцев, хранивших верность земле, на которой трудились их предки.

Немногочисленные обитатели этих мест держались подальше от руин Ла-Изабеллы, поскольку верили в то, что там поселились жуткие призраки.

Некоторые из жителей утверждали, что слышали чудовищные крики невидимой толпы. Другие клялись, что ночами виден «свет из загробного мира», и не сомневались в том, что души сотен испанцев, умерших от голода и болезней, населяют проклятый город.