Исаак Башевис-Зингер - Пена

— Это был не Артуро?

— Не знаю. Я часто уже сама не могу понять. И зачем все это вам рассказываю, тоже не знаю. Вы не местный, скоро уедете. Мне бояться нечего. Я говорила с профессором Ахаровичем, он меня обследовал, провел со мной целую серию сеансов и во всеуслышание заявил, что я обладаю сверхъестественными способностями. Но каждую ночь приводить к князю Сапеге его жену ни один медиум не сможет.

— И вы стали его женой?

Тереза подняла глаза.

— Как вы догадались?

— Когда-то я был вором. Уж я-то знаю, как простака облапошить.

— Вором? Где?

— Здесь, в Варшаве.

— Правда? Хотя все возможно. В общем, теперь я должна два раза в неделю приходить к князю. Он словами не ограничивается. Обнимает, к себе прижимает, домогается меня. Это уже проституцией попахивает. Но Бернард меня заставляет. Мало того что князь хорошие деньги платит, он к тому же горький пьяница и почти сумасшедший. Уже угрожал Бернарду, что его застрелит. Он и мне револьвер к груди приставлял. Представляете? Любящий муж угрожает фантому жены револьвером! Вот до чего человеческое безумие доходит!

— Он знает, что это вы, а не его жена.

— Да, знает. Но он рад обманываться. Я долго не выдержу. Если не смогу бежать, руки на себя наложу.

На улице стемнело, зажглись электрические фонари. Через открытую форточку тянуло теплым ветерком. Макс заметил, что дни уже становятся короче. Скоро месяц элул, когда рыба в воде трепещет и евреи читают покаянные молитвы.

Тереза проголодалась, и Макс заказал ей то же, что и себе. Он смотрел, как она ест, и думал: «Духов есть не будешь, приходится живот обычной пищей набивать, как всем людям… Интересно, сгодится ли она для моего плана?»

Шмиль Сметана слег, а Райзл велела ждать. Весь проект вот-вот рассыплется. Циреле он потерял, как получится с Башей, зависит от Райзл. А ведь Шмиль может пролежать и недели, и месяцы, и годы.

Макс нахмурил брови.

— Вы от сумасшедшего князя хотите сбежать или от этого, как его, от Школьникова тоже?

— От всех сразу.

— И что в Аргентине собираетесь делать? Замуж выйти?

— А вот тут я сама разберусь.

— Школьникова, значит, больше не любите?

— Он так меня окрутил, я просто игрушка в его руках. Использует меня. Вы же его видели, сами все знаете. Советы раздает налево и направо. Я слышала, он вам о гипнотизме говорил, о телеграммах, а самому уже никакой гипнотизм не поможет. Он же почти сумасшедший, по психиатрам ходит. Это правда. Он и меня больной сделал. Если не вырвусь от него, меня паралич разобьет на нервной почве.

— А я-то что могу для вас сделать?

— Я не могу заказать заграничный паспорт, если он узнает, такой скандал устроит! Сам гоняет меня к Сапеге, но ужасно ревнив! Как вы думаете, сколько ему лет?

— На вид лет пятьдесят.

— Ему пятьдесят восемь. Мне надо всего лишь небольшую сумочку собрать и через границу перебраться. Думала, в этом вы мне и поможете.

— Пересечь границу — это ерунда. Но дальше-то что? Деньги у вас есть на первое время?

— Немного есть. Сколько стоит добраться до Аргентины?

— Нельзя все до копейки на билет потратить. Когда вы туда приедете, вы же не с первого дня начнете на ваших духах зарабатывать. Сперва надо знакомства завести. В Аргентине женщине нельзя одной на улице показываться. Если вы идете одна, к вам тут же какое-нибудь отребье прицепится, и полиция заступаться не будет. Там так: если девушка идет по улице без «компаньеро», как там говорят, значит, это проститутка.

Тереза подняла голову от тарелки.

— Да что вы, правда? А в Америке? Я имею в виду, в Нью-Йорке?

— Везде одинаково. Женщина без мужчины — как корабль без руля.

— Вот поэтому Бернард и имеет надо мной такую власть. Я сама не могу ни объявление в газету дать, ни жилье снять. И долго еще женщины будут порабощены? Я слышала, за границей по-другому.

— Нет, так же. В Лондоне демонстрация была, одна женщина даже на министра набросилась, дескать, равноправия хотим, но помогло как мертвому припарки. Если не мужчина, то служанка должна вас сопровождать, или мать, или еще кто-нибудь, иначе ни в одну гостиницу не пустят. А у духов как? Равноправие?

— Ну вот, смеетесь надо мной…

— Я не смеюсь, просто спросил. Если духи едят и разговаривают, значит, у них все как у людей. А если серьезно, в Аргентине даже хуже, чем здесь. В Буэнос-Айресе тоже есть гадалки, я даже к одной ходил. Но она уже немолодая, давно работает, и к тому же местная. Сами понимаете, вам придется испанский выучить. Евреи редко обращаются к гадалкам, да и сколько там евреев? Так что без испанского никак. В вашей профессии нужно уметь людям зубы заговаривать. Какие языки вы знаете, кроме еврейского и польского?