Шмуэль-Йосеф Агнон - Путник, зашедший переночевать

Прибывает вода и убывает вода, и как она прибывает, так и убывает, и свежий, очищающий душу запах все время поднимается над нею. И мне вдруг показалось, что с того дня, как я стоял тут с отцом, ничего здесь не изменилось и ничего так и не изменится до скончания веков. Но тут вбежала на мост группа парней и девушек, и все — с сигаретами во рту. Видно, пришли с вечеринки, которую именно в эту ночь устроили, как многие сейчас делают, чтобы показать всему миру, что им даже Судный день нипочем.

Висят недвижно звезды на небосводе, и свет их отражается от речной воды, а между той темнотой и этой мелькают огоньки сигарет. Вот появилась моя тень, разлеглась на мосту. То пересечется с движущимися тенями случайных прохожих, то опять лежит одиноко и дрожит, будто предчувствует, как чужие ноги будут снова ее попирать. Я оторвал глаза от теней и перевел взгляд на небо — взошло ли уже то, похожее на кисть руки, облачко, о котором мы, детьми, говорили, что в ночь Судного дня на небе появляется что-то маленькое и туманное, вроде руки, — как будто Всевышний, благословен будь Он, протягивает в эту минуту Свою руку, чтобы принять в нее кающуюся душу.

Прошла мимо девушка с зажженной сигаретой во рту. Какой-то парень подбежал к ней сзади и крикнул над ухом: «Берегись, усы сожжешь!» Она испугалась и выронила сигарету. Он поднял ее, но не успел даже взять в рот или вернуть девушке, как набежал третий, выхватил сигарету из его пальцев, подхватил девушку под локоть и помчался с ней дальше.

Мало-помалу мост освобождался от прохожих. Одни ушли в город, другие свернули в рощу за бойней, что на берегу Стрыпы, — там, где растут большие дубы. Я снова глянул на речку. Все тот же добрый запах поднимался от нее. Я вдыхал ночной ветерок, наслаждаясь его свежим дыханием. Издалека, со стороны старого рынка, донеслось негромкое звяканье ведра над колодцем. Чуть подальше еле слышно журчала струйка воды, вытекавшая из источника Яна Собеского. А подо мной присоединяла к ним свой голос речная вода. Не та, которую я видел, когда пришел, та уже утекла, и новая заняла ее место. Дрожало в реке отражение луны, и звезд становилось все меньше. «Пора на боковую», — сказал я себе.

Когда я вернулся в гостиницу, дверь была закрыта. Я пожалел, что не взял у хозяина ключ. Ведь я обещал гостям никого не беспокоить, а теперь не миновать кого-нибудь разбудить. Будь я уверен, что хасидская [18] Хасиды — приверженцы того или иного направления хасидизма. Хасидизм — широко распространенное народное религиозное движение, возникшее в восточноевропейском иудаизме во второй четверти XVIII в. и существующее поныне. История хасидизма начинается с 1730-х гг., с первого этапа общественной деятельности рабби Исраэля бен Элиэзера Бааль-Шем-Това (Бешта). Сегодня хасидизм широко распространен во всех местах проживания евреев, включая нынешний Израиль. Хасидизм — особое ортодоксальное течение в иудаизме, которое настаивает на выполнении всех предписаний Галахи и соблюдении мицвот (в отличие, например, от реформизма), но отличается от других направлений повышенной эмоциональностью, экстатичным служением Богу, популяризацией основ мистики и прежде всего — появлением нового типа духовного лидера, харизматического руководителя — цадика (буквально «праведник»). Цадик (он же адмор, т. е. «наш господин, учитель и раввин») олицетворяет постоянное общение с Богом, поэтому сближение с Богом становится возможным для всех, кто приближен к цадику, признает его наставничество, подчиняется его указаниям и присоединяется к его служению — к его молитве, исполнению мицвот, а также к его трем субботним трапезам, праздничным застольям и т. п. синагога еще существует, я бы пошел туда, там всю ночь есть люди — кто поет псалмы и благодарения, а кто сидит над Талмудом и изучает «Йома» и «Критот» [19] «Йома» и «Критпот» — трактаты Талмуда, связанные с днем Йом Кипур. Трактат «Йома» («Особый день») входит в ту часть Талмуда, которая посвящена правилам праздников, и детализирует ритуал празднования Судного дня, тогда как трактат «Критот» («Отсечение») перечисляет те прегрешения, за которые полагается отсечение человека от Источника Жизни. . Ни на что не надеясь, я на всякий случай протянул руку к двери, но, как только я ее коснулся, она вдруг открылась. Хозяин, видно, заметил, что новый гость еще не вернулся, и не стал запирать входную дверь.

Я вошел на цыпочках, чтобы не потревожить спящих. Не был бы я в туфлях, мои шаги вообще бы никто не услышал, но на улицах было грязно, а я от рождения чистюля, поэтому кое-кто, видимо, уловил шум, потому что в постелях заворочались.