Уильям Шекспир - Гамлет, принц датский (пер. Б. Пастернака)

Второй могильщик.Валяй, спрашивай.

Первый могильщик.Кто строит крепче каменщика, корабельного мастера и плотника?

Второй могильщик.Строитель виселиц. Виселица переживает всех попавших на нее.

Первый могильщик.Ей-богу, умница! Виселица – это хорошо. Но только смотря для кого. Хорошо для того, чье дело плохо. Ты сказал плохо, будто виселица крепче церкви. Вот виселица для тебя и хороша. Давай сначала, только теперь спрашивай ты.

Второй могильщик.Кто строит крепче каменщика, корабельного мастера и плотника?

Первый могильщик.Вот и говори кто, и отвяжись.

Второй могильщик.А вот и скажу!

Первый могильщик.Ну?

Второй могильщик.Не могу знать кто.

Входят Гамлети Горациои останавливаются в отдалении.

Первый могильщик.Не надсаживай себе этим мозгов. Сколько осла ни погоняй, он шибче не пойдет. В следующий раз спросят тебя эту же вещь – отвечай: могильщик. Его дома простоят до второго пришествия. Ну, да ладно. Сбегай, брат, к Иогену и принеси-ка мне шкалик.

Второй могильщикуходит.

(Копает и поет.)

Не чаял в молодые дни

Я в девушках души

И думал, только тем они

Одним и хороши.

Гамлет.Неужели он не сознает рода своей работы, что поет за рытьем могилы?

Горацио.Привычка ее упростила.

Гамлет.Это естественно. Рука чувствительна, пока не натрудишь.

Первый могильщик (поет)

Но тихо старость подошла

И за руку взяла,

И все умчалось без следа

Неведомо куда.

(Выбрасывает череп.)

Гамлет.В этом черепе был когда-то язык, его обладатель умел петь. А этот негодяй шмякнул его обземь, точно это челюсть Каина, который совершил первое убийство. Возможно, голова, которою теперь распоряжается этот осел, принадлежала какому-нибудь политику, который собирался перехитрить самого господа бога. Не правда ли?

Горацио.Возможно, милорд.

Гамлет.Или какому-нибудь придворному. Он говаривал: «С добрым утром, светлейший государь. Как изволите здравствовать?» Его звали лорд такой-то и такой-то, и он нахваливал лорду такому-то его лошадь в надежде напроситься на подарок. Не правда ли?

Горацио.Правда, принц.

Гамлет.Да, вот именно. А теперь он угодил к Курносой, сам без челюстей и церковный сторож бьет его по скулам лопатой. Поразительное превращение, если б только можно было подсмотреть его тайну! Стоило ли растить эти кости, чтобы потом играть ими в бабки? Мои начинают ныть при мысли об этом.

Первый могильщик (поет)

Бери лопату и кирку,

И новый саван шей,

И рой могилу старику

На водворенье в ней.

(Выбрасывает другой череп.)

Гамлет.Вот еще один. Вообразим, что это череп законника. Где теперь его крючки и извороты, его уловки и умствования, его казуистика? Отчего терпит он удары этого грубияна и не привлекает его к ответственности за оскорбление действием? Гм! В свое время это мог быть крупный скупщик земель, погрязший в разных закладных, долговых обязательствах, судебных протоколах и актах о взыскании. В том ли взыскание по взысканию со всех его земельных оборотов, что голова его вся набита землею? Неужели все его поручительства, простые и двусторонние, обеспечили ему только надел величиной в одну купчую крепость на двух листах бумаги? Одни его передаточные записи едва ли улеглись бы на таком пространстве. А разве сам владелец не вправе разлечься попросторней?

Горацио.Нет, ни на одну пядь, милорд.

Гамлет.Кажется, ведь пергамент выделывают из бараньей кожи?

Горацио.Да, принц, а также из телячьей.

Гамлет.Ну, так бараны и телята – те, кто верит в прочность пергамента. Я поговорю с этим малым. – Чья это могила, как тебя там?

Первый могильщик.Моя, сэр.

(Поет.)

И рой могилу старику

На водворенье в ней.

Гамлет.Верю, что твоя, потому что ты лжешь из могилы.

Первый могильщик.А вы – не из могилы. Стало быть, она не ваша. А я – в ней и, стало быть, не лгу.

Гамлет.Как же не лжешь? Торчишь в могиле и говоришь, что она твоя. Она для мертвых, а не для живых. Вот ты и лжешь, что в могиле.

Первый могильщик.Эта ложь в могиле не останется. Она перейдет от меня к вам.

Гамлет.Для какого мужа праведна ты ее роешь?