Нагиб Махфуз - Вор и собаки

Дверь открылась, потом закрылась, и Саид машинально отметил про себя, что верхняя часть ее украшена перламутровой инкрустацией. Какая-то пословица, а может, стих из Корана. И снова его встретил хмурый взгляд, опять он услышал хриплый голос:

– Неужели ты настолько глуп, что думал меня провести?

– Ну нет, со мной такие номера не проходят. Уж кто-кто, а я-то тебя насквозь вижу!

Саид молчал. Он еще не пришел в себя – уж слишком велика была неожиданность. Проиграл… Эта мысль приводила в отчаяние, но вместе с тем в душе крепла уверенность, что на этот раз, как и вчера, он, кажется, избежал ареста.

– Я ждал тебя и был начеку. Я даже знал, откуда ты придешь. Я был бы рад ошибиться, но, видно, ты создан для того, чтобы оправдывать самые скверные предположения.

Саид опустил глаза – под ногами навощенный до блеска пол – и снова молча поднял голову.

– Вижу, говорить с тобой бесполезно. Как был ты подонком, так и остался. И будешь им до конца дней своих. Самое разумное – это передать тебя полиции.

Лицо Саида скривила гримаса.

– Ну, отвечай,– жестко сказал Рауф,– зачем пожаловал?

Саид опять потупился.

– Решил объявить мне войну? Забыл все хорошее, что я для тебя сделал? Позавидовал?.. Что, неплохо я тебя разгадал, а?

Не поднимая глаз от пола, Саид сдавленным голосом произнес:

– Сам не знаю, что со мной происходит. Со вчерашнего дня голова как в тумане.

– Лжешь, да только напрасно. Меня обмануть тебе не удастся. Просто– напросто решил, что теперь Рауф – один из тех богачей, против кого сам боролся, а раз так, то и разговор с ним другой.

– Вовсе даже нет…

– Тогда зачем же ты тайком проник в мой дом? Ограбить! Только за этим!

Саид долго обдумывал ответ.

– Не знаю. Я сейчас сам не свой, и ты мне все равно не поверишь.

– Еще бы! Потому что знаешь, что лжешь, и сам себе не веришь. Возомнил о себе невесть что, обалдел от зависти и, как всегда, потерял голову!.. Нет, хочешь не хочешь, а видно, придется тебе сидеть снова…

Саид сдался.

– Прости меня, это все тюрьма виновата…

– Никакого тебе прощения не будет. Ведь я же все твои мысли читаю! Знаю все, о чем ты думаешь. Все! До единого слова! Нет, теперь-то я уж передам тебя полиции…

Саид умоляюще поднял руку.

– Не надо…

– Ах, не надо?! А разве ты этого не заслуживаешь?

– Заслуживаю, но только все равно не надо! Рауф сердито засопел.

– Еще раз попадешься мне – раздавлю, как букашку! Саид облегченно вздохнул, рванулся к двери.

– Верни деньги! – раздалось сзади.

На мгновение он оторопел, потом вынул из кармана две смятые бумажки, и тот, другой, взял их у него, процедив:

– Вон отсюда!

…И снова он шел по берегу Нила. Уцелел? Как будто бы так. Но радость от сознания, что и на этот раз сошло, омрачалась мыслью о поражении. Вдыхая сырой предрассветный воздух, он с удивлением подумал, что, кроме двери с инкрустациями и навощенного пола, так и не успел ничего разглядеть в комнате, где попался. Э, да ладно!.. И он отдался на милость росистой прохлады, забыв на время даже о двух бумажках, с которыми пришлось расстаться.

Высоко над головой в утреннем небе догорали последние звезды…

Завсегдатаи кофейни – их было немного – повскакали со своих мест, не веря глазам.

– Смотри, кто пожаловал!

– Подумать только! Вот радость-то!

Обступили, бросились обнимать, целовать. Хозяин кофейни, Тарзан, подскочил первым. Саид с благодарностью пожал каждому руку.

– Спасибо, муаллим Тарзан, спасибо, братцы…

– Давно вышел?

– Позавчера.

– Мы так и думали: к празднику выпустят.

– Слава тебе, Господи.

– Ну а остальные?

– Помаленьку, все в свое время…

Муаллим Тарзан наконец увел его к себе, усадил на диван, попросил остальных выйти, и в кофейне водворился прежний покой. Все тут осталось без перемен. Казалось, он был здесь только вчера. Та же круглая комната, тот же медный столб, деревянные стулья с плетеными соломенными спинками. Те же немногие посетители, сидящие по углам.

Так же попивают чай и заключают сделки. За широким окном и распахнутой дверью по обе стороны дома – простор, бескрайний, бесконечный. Безбрежное море мрака – ни лучика света. И тишина, которую только изредка нарушает доносящийся издалека хохот. Легкий ветерок пролетел от окна к двери и принес с собой сухой и чистый воздух пустыни. Саид взял из рук мальчика– слуги стакан чаю, не дожидаясь, пока он остынет, отхлебнул и наклонился к Тарзану.

– Ну, как идут дела?