Люси Монтгомери - Анин Дом Мечты

— Где Лесли? — спросила она, но так, будто это тоже было не очень важно.

— Они с Оуэном собирают малину в лесу за ее фермой, — ответила Аня. — Вернутся к ужину… а то и позже.

— Они, судя по всему, понятия не имеют о том, что существует такая вещь, как часы, — заметил Гилберт. — Я никак не могу добраться до сути происходящего, но уверен, что вы, женщины, тайно влияете на ход событий. Но Аня, строптивая жена, не хочет сказать мне, в чем дело. Не скажете ли вы, мисс Корнелия?

— Нет, не скажу. Но, — продолжила мисс Корнелия с видом человека, решившего броситься навстречу опасности и покончить со всем одним махом, — я скажу вам кое-что другое. Я пришла сегодня именно для того, чтобы сказать это. Я выхожу замуж.

Аня и Гилберт молчали. Если бы мисс Корнелия объявила о своем намерении пойти к заливу и утопиться, в это еще можно было бы поверить. В то, что она выходит замуж, — нет. Так что они ждали. Конечно же, мисс Корнелия оговорилась.

— Кажется, вы оба несколько ошеломлены, — заметила мисс Корнелия с насмешливым огоньком в глазах. Теперь, когда трудный момент признания остался позади, она была прежней, уверенной в себе мисс Корнелией. — Вы полагаете, что я слишком молода и неопытна для супружеской жизни?

— Вы знаете… это… это в самом деле довольно поразительная новость, — неуверенно начал Гилберт, пытаясь собраться с мыслями. — Я не раз слышал, как вы говорили, что не вышли бы замуж за лучшего на свете мужчину.

— Я и не выхожу за лучшего на свете, — хладнокровно парировала мисс Корнелия. — Маршалл Эллиот далеко не лучший.

— Вы выходите замуж за Маршалла Эллиота?! — воскликнула Аня, вновь обретая дар речи под воздействием этого второго потрясения.

— Да. Все эти двадцать лет я могла выйти за него в любой момент, если бы хоть пальцем пошевельнула. Но не думаете же вы, что я отправилась бы в церковь с этаким ходячим стогом сена?

— Мы, конечно же, очень рады за вас… и желаем вам всяческого счастья, — сказала Аня, весьма невыразительно и ненадлежащим образом. Она не была готова к такого рода событию. Ей и в голову не приходило, что когда-нибудь она будет приносить мисс Корнелии поздравления по случаю помолвки.

— Спасибо. Я знаю, что вы рады, — сказала мисс Корнелия. — Вы первые из моих друзей, кому я сообщила об этом.

— Очень жаль, что мы потеряем вас в качестве соседки, — пробормотала Аня, становясь немного печальной и сентиментальной.

— Не потеряете, — заверила мисс Корнелия совершенно несентиментально. — Не думаете же вы, что я согласилась бы жить на той стороне гавани со всеми этими Мак-Алистерами, Эллиотами и Крофордами? «От самомнения Эллиотов, гордости Мак-Алистеров и тщеславия Крофордов спаси нас, Господи!» Маршалл переезжает ко мне. Я до смерти устала от батраков. Этот Джим Хастингс, который работал у меня нынешним летом, явно худший из всех них. Он кого хочешь до замужества доведет. Что бы вы думали? Опрокинул вчера маслобойку и разлил по двору большую лохань сливок. И ничуточки не обеспокоился! Только захохотал по-дурацки и сказал, что сливки земле на пользу. Но чего же еще ожидать от мужчины? Я сказала ему, что не имею обыкновения удобрять мой задний двор сливками.

— Что же, я тоже желаю вам всяческого счастья, мисс Корнелия, — серьезно и торжественно сказал Гилберт, — но, — добавил он, не в силах устоять перед искушением поддразнить мисс Корнелию, несмотря на Анин умоляющий взгляд, — боюсь, пора вашей независимости окончилась. Как вы знаете, Маршалл Эллиот — человек решительный и непреклонный.

— Мне нравятся мужчины, которые способны стоять на своем, — возразила мисс Корнелия. — Эймос Грант, который когда-то ухаживал за мной, был на это не способен. Настоящий флюгер! Прыгнул однажды в пруд, чтобы утопиться, но тут же передумал и выплыл. Чего же еще ждать от мужчины?.. Маршалл твердо проводил бы свою линию и утонул.

— К тому же, как мне говорили, он немного вспыльчив, — не унимался Гилберт.

— Иначе он не был бы Эллиотом. Я рада, что он такой. Будет очень занятно вывести его порой из себя. Как правило, можно многого добиться от вспыльчивого человека, когда приходит час раскаяния. Но абсолютно ничего нельзя сделать с тем, кто неизменно остается безмятежен, — он вызывает досаду и раздражение.

— И вы же знаете, он либерал, мисс Корнелия.

— Да, либерал, — признала мисс Корнелия довольно печально. — И разумеется, нет никакой надежды сделать из него консерватора. Но, по крайней мере, он пресвитерианин. Так что, я полагаю, мне придется утешаться этим.