Уильям Плоумер - Сын королевы Виктории

– Я не могу больше ни секунды оставаться в доме! – громко сказал Фрэнт и, захватив карманный фонарик, вышел в сад.

Дул сильный, свежий ветер, но ни единой капли дождя не упало на землю. «Похоже, Мак-Гэвин был прав… гроза, кажется, обошла нас стороной…» Он сам не понимал, чего ради он взял фонарик, когда непрерывно, сплетением светящихся нерров, трепещут молнии.

– Вы, Фрэнт?

Это Мак-Гэвин окликнул его из дома.

– Да. Не могу уснуть. Пойду прогуляюсь. Здесь гораздо свежее.

– Прогуляюсь! В такое время! Не уходите далеко. Это опасно. А если еще начнется дождь…

– Всё будет в порядке, спасибо. Спокойной ночи!

Он двинулся дальше и незаметно для себя оказался на тропинке, по которой гулял на рождество. Его пугала ночь, опасность сбиться с пути, гроза. Он не собирался отходить от дома, и, когда остановился и увидел, насколько далеко он ушел, ему стало почти так же страшно повернуть обратно, как идти вперед, и он пошел дальше. Он решил, что ему непременно нужно добраться до бобового дерева, и твердил себе, что это совсем близко. Теперь ветер дул Фрэнту в спину, и его свежее дыхание придавало юноше силы. Грохот не ослабевал… Казалось, гроза окружала его кольцом. Он быстро шагал вперед, то и дело спотыкаясь, так как тропинка была узкая и местами неровная. Несколько раз он Замечал огни, но ни души не встретил. А там, в Мадумби, Мак-Гэвин, наверно, уже начал о нем беспокоиться.

Не успел Фрэнт дойти до спуска, как прямо над его головой раздался громкий взрыв и хлынул дождь. Фрэнт зашел слишком далеко от дома, чтобы возвращаться, и он продолжал идти вперед в смутной надежде, что найдет пристанище в хижине Серафины. Почти добравшись до края плато, он понял, что самое худшее ждет его впереди. Молния осветила плотную серую пелену по ту сторону долины, и до него донесся оглушительный мерный шум ливня. Чем ближе Фрэнт подходил к спуску, тем сильнее становился грохот, и он подумал: «Верно, вода в реке куда выше, чем в прошлый раз». Наконец он стал спускаться, но медленнее, чем хотел, так как дождь лил теперь вовсю и тропинка делалась всё более скользкой. Фрэнта охватил ужас. Он чувствовал, что никогда ему не дойти до долины, что гроза победит его, что нечего и думать о возвращении.

Теперь было ясно, что означает доносящийся до него гул. Река вышла из берегов. И вдруг он подумал – уцелеет ли крааль? Едва ли… Фрэнт пустился бежать, – скорей бы уж было бобовое дерево! Он промок до нитки, ноги его всё время скользили. Два раза он сбивался с пути, и снова находил тропинку, и наконец, дожидаясь новой вспышки, чтобы оглядеться, обнаружил, что стоит всего в нескольких шагах от дерева. И в этот миг, точь-в-точь как тогда, он увидел, что навстречу ему поднимается человек. Только на Этот раз человек не шел, а бежал. И на этот раз Фрэнт увидел совсем не Умлилвану. И на этот раз он испугался.

Человек заметил Фрэнта, только когда чуть не столкнулся с ним нос к носу; он тоже был объят страхом.

– Аu! – вскричал знакомый голос. – Umtwana ka Kwini! Сын королевы! Что ты здесь делаешь? Куда ты идешь? Сын! Сын мой! Ты видел? Взгляни! Взгляни!

По скользким камням он подтащил Фрэнта к самому краю площадки.

Долгая вспышка молнии озарила всю долину трепетным бледно-фиолетовым сиянием, подобным свету адской дуговой лампы, и Фрэнт мгновенно всё понял.

Как не бывало двойной излучины, как не бывало крытых травой хижин и крошечных полей. На их месте – гигантский водоворот, где неслись стволы деревьев, описывая круги и высовываясь из воды, словно живые существа.

– Серафина! – закричал Фрэнт. – Ты знаешь Серафину?

Он вцепился в дрожащего от страха и холода старика, который казался ему сейчас единственной реальностью, оставшейся на земле.

– Серафина! – повторял Фрэнт. – Ты знаешь ее? Она вернулась? Она была дома?

– Она была дома вот уже две недели, umtwana, – сказал старик, по-прежнему дрожа, как осиновый лист. – Скот утонул! – воскликнул он голосом Иова и Лира. – Дома, люди – всё утонуло!

– Утонули?! – закричал Фрэнт, освещая фонариком лицо старика. – Как? Почему утонули?

– Вода шла стеной, мой сын, – сказал старик, и дождевые капли, стекавшие у него по щекам, в лучах фонарика казались слезами. Его колотила дрожь, ветхая одежда облепила тело.

– Умлилвана, – сказал Фрэнт. – Умлилвана – ее брат?

– Умлилвана? – переспросил старик. – Нет, Умлилвана не брат ей. Она должна была выйти замуж за Умлилвану.

Сверкнула молния, и он увидел лицо Фрэнта.

– Всё кончено! – воскликнул старик, вытянув вперед черную костлявую руку, словно защищаясь от неведомой опасности. На языке лембу одно и то же слово означает «кончено» и «разрушено». – Что с тобой? Тебя поразили злые духи?