Эрих Ремарк - Искра жизни [перевод Р.Эйвадиса]

— Не сюда, — сказал он, наконец. — Вон туда, где крюки.

Из стены, прямо напротив шахты, примерно на полметра выше человеческого роста, торчали четыре мощных крюка. Справа от них, в углу, стояла скамейка на трех ножках; рядом в ящике лежали короткие веревки с петлей на одном конце и железным крюком на другом.

Вебер ловко, толчком своего левого сапога, придвинул скамейку одному из заключенных.

— Становись!

Тот затрясся и встал на скамейку. Вебер взглянул на ящик с веревками.

— Давай, Гюнтер, — сказал он Штайнбреннеру. — Начинай представление. Покажи, на что ты способен.

Бергер сделал вид, будто помогает грузить трупы на носилки. Никому и в голову бы не пришло заставить его это делать: он был для этого слишком слаб. Просто старший истопник закричал им, чтобы они не слонялись без дела, когда их прогнали из подвала, и самым мудрым было хотя бы сделать вид, будто выполняешь приказание.

На носилках лежали два трупа: женщина с распущенными волосами и мужчина, который, казалось, был вылеплен из грязного воска. Бергер приподнял женщину за плечи и заправил под них ее волосы, чтобы они не вспыхнули и не обожгли им руки, когда они будут совать носилки в печь. Странно, что волосы не остригли. Раньше это делалось регулярно, и волосы собирали в мешки. Теперь это, наверное, не имело смысла — в лагере осталось слишком мало женщин.

— Готово, — сказал он остальным.

Они открыли двери печей. Лица их обдало жаром. Они рывком задвинули низкие железные носилки в огонь.

— Закрывай! — крикнул один из них. — Закрывай!

Двое заключенных проворно закрыли тяжелые двери, но одна из них тут же вновь распахнулась. Бергер увидел, как женщина на носилках встрепенулась и выпрямилась, словно проснувшись. Вспыхнувшие волосы озарили ее голову, как трепещущий огненно-белый нимб; дверь, отскочившая вначале из-за застрявшей внизу тоненькой косточки, наконец, захлопнулась.

— Что это было? — испуганно спросил один из заключенных. До сих пор он только раздевал трупы. — Она что, была еще жива?

— Нет. Это жар, — ответил ему Бергер хриплым голосом. От жары у него пересохло в горле. — Они всегда шевелятся.

— А иногда танцуют вальс, — прибавил могучий истопник из рабочей команды крематория, проходя мимо. — А вы-то что здесь делаете? Призраки подземелья!

— Нас послали наверх.

— Зачем это? Или вы тоже собрались в печь? — Истопник рассмеялся.

— В подвал пригнали новых.

Истопник перестал смеяться.

— Что? Новых? Для чего?

— Я не знаю. Шестеро новеньких.

Истопник испуганно уставился на Бергера. Белки глаз на его черном лице засверкали еще ярче.

— Этого не может быть! Мы здесь всего два месяца! Они же не могут заменить нас так рано. Они не посмеют! Послушай, это точно?

— Да. Они сами сказали.

— Узнай, в чем там дело! Ты можешь это узнать?

— Я попробую, — сказал Бергер. — У тебя нет случайно чего-нибудь съедобного? Куска хлеба или чего-нибудь другого? Я все узнаю.

Истопник вынул из кармана кусок хлеба, разломил его на две части и протянул Бергеру кусок поменьше.

— Держи. Только узнай все поточнее. Мы должны это знать!

— Хорошо. — Бергер обернулся: кто-то постучал ему сзади по плечу. Это был «зеленый» капо, который привел в крематорий Моссе, Бреде и еще четверых политических.

— Это ты зубодер?

— Да.

— Там надо выдрать еще один зуб, в подвале. Тебе велели спуститься.

Капо был бледен. Лицо его заливал пот. Он прислонился к стене. Бергер взглянул на истопника, который дал ему хлеб, и прищурил один глаз. Тот отправился вслед за ним к выходу.

— Все уже выяснилось, — сказал Бергер. — Это была не смена. Их уже нет в живых. Я пошел.

— Это точно?

— Да. Иначе бы мне не велели спуститься вниз.

— Слава Богу. — Истопник облегченно вздохнул — Дай-ка мне мой хлеб.

— Нет. — Бергер сунул руку в карман и зажал в кулаке кусок хлеба.

— Дубина! Я хочу дать тебе бульший кусок. За такое дело не жалко.

Они поменялись, и Бергер вернулся в подвал. Штайнбреннера и Вебера там уже не было. Остались Шульте и Драйер. На крюках у стены висело четыре трупа. Один из них был Моссе. Его повесили в очках. Бреде и последний из шести уже лежали на полу.

— Снимай вон того, — равнодушно произнес Шульте. — У него впереди золотая коронка.

Бергер попытался приподнять труп. У него ничего не получалось. Драйеру пришлось помочь ему. Труп повалился на землю, словно кукла, набитая опилками.

— Это он? — спросил Шульте.

— Так точно.