Оскар Лутс - Весна

Вдруг Арно слышит чьи-то голоса. Он выбирается из хлебов и с удивлением видит, что в пылу охоты добежал до раяского поля; по ту сторону межи хозяин и работники косят ячмень. Арно становится стыдно, он бросает свою хворостину и хочет удрать домой, но его уже заметили, его окликают. Ничего не поделаешь, приходится идти к косарям и отвечать на их расспросы; он рассказывает им про зайца, втайне надеясь, что они помогут поймать зверька. И в самом деле, раяский работник и батрачка бегут на саареское овсяное поле, но ничего там не находят. Возвратившись и указывая на ястреба в небе, они говорят Арно, словно в утешение:

– Ничего, уж он-то его поймает!

Потом хозяин хутора расспрашивает Арно, как он поживает, научился ли уже писать и читать; вот их Тээле, та уже многое наизусть заучивает и пишет русские буквы. Арно отвечает на его вопросы, а сам в это время настороженно следит, как отворяются ворота хуторского двора и оттуда вдоль межи к косарям катится какое-то крошечное существо. Его замечают и остальные, и хозяин говорит:

– Ага, уже пришли на обед звать.

Девочка останавливается среди репейника и полыни, сама похожая на кругленькую головку татарника, и кличет звонким голоском: «Идите обедать!» Потом подходит поближе и снова зовет – она не уверена, что ее слышали:

– Идите обедать! Идите обедать!

Косари смеются. Они прекрасно знают, что откуда бы она ни звала их, все равно в конце концов подойдет совсем близко. Так и есть! Девочка подбегает к косарям, с минуту стоит на месте, но, заметив чужого мальчика, стыдливо прячется за спину отца. А когда окружающие начинают ее подбадривать, она снова бросает на чужака недоверчивый взгляд и со всех ног пускается домой – ветер так и треплет ее светлые волосы.

И это была Тээле. И было это очень давно. И тогда ему почему-то казалось совсем безразличным, что Тээле делает, где бывает, куда ходит, да и вообще существует ли она на свете. Но как-то прошлой осенью, когда они вместе возвращались из школы… Тээле вдруг показалась ему такой большой, такой красивой, такой умной, такой нарядной… и такой бесконечно дорогой.

Как это произошло?..

Так иногда человек, о котором мы раньше почти не думали, волей судьбы начинает вдруг играть в нашей жизни настолько важную роль, что его запоминаешь навсегда. Арно останавливается и глядит по сторонам. Позади раскинулось голое снежное поле, впереди в нескольких сотнях шагов чернеет рощица, а за ней хутор Рая, точно оазис среди снежной пустыни. И над всем этим простирает свои крылья вечерний сумрак… Быть может, Арно сейчас стоит на том же месте, где когда-то давно, гоняясь за зайцем, он увидел Тээле. Быть может, ноги его ступают там, где тогда ступали ножки Тээле.

Но каким безотрадным кажется зимою поле, будто все вокруг вымерло. Прекраснее всего поле, когда цветет рожь.

Отец и Март, наверно, смеялись бы, если б им рассказать, о чем он только не передумал, бродя по полю. А Либле засмеялся бы? – Нет, Либле, может, и не стал бы смеяться, а сделал бы комично-серьезное лицо, прищурил бы глаз и сказал:

– Ну, чего ж тут еще? Нравится девочка, так женись – и никаких!

Арно подходит к хутору Рая. Во дворе полно лошадей, на которых вошли бревна; чуть поодаль, на краю поля чернеют штабеля бревен. В шпдухо пахнет смолой. Около хлева кто-то возится, сердито покрикивая: «Да стой же ты, краснушка, ну!» Комната хутора ярко освещена, оттуда доносится шум голосов, из щелей окон вырываются белые облачка пара, ледяным покровом оседая на сугробах, на рамах, на стене под окнами. Под стрехой что-то потрескивает, сверкающая сосулька падает на землю, разбивается, и осколки со звоном разлетаются во все стороны. А наверху, на обомшелом гребне крыши, из неуклюжей трубы с широким карнизом веселыми клубами валит дым, и кажется, будто трубе хочется сказать: «В этом доме люди, в этом доме тепло, в этом доме очень хорошо живется, если только все сыты и на душе спокойно». В сенях Арно ударяет в нос кислый запах льна, дыма, сала и капусты – этот неизменный спутник наших старых эстонских изб, перекочевавший и в новые, обшитые досками дома хуторян, горделиво вырастающие то тут, то там как свидетельство новых времен.

«Но как теперь быть – войти или нет? – мысленно спрашивает себя Арно. – Во всяком случае, – рассуждает он, – ничего особенного в этом не будет». Ведь здесь его отец и Март, и сам он зашел сюда лишь для того, чтобы поехать домой на лошади. Да никто ничего и не подумает, разве только Тээле…