Жюль Ромэн - Шестое октября

— Нет.

— Я спросил это потому, что вы носите бороду. Но это, конечно, ничего не значит.

Пауза.

— Скажите: отчего вы так настаивали на свидании со мной?

— Я вам это объяснил.

— Нет.

— Объяснил.

— Я подумал, что вы, чего доброго, собираетесь меня выдать.

— О!..

— … За полицейского агента я вас не принял. Но столько народу прикосновенно к полиции, хоть и не служит в ней. Я чуть было не воздержался от прихода.

— А все-таки пришли.

— Я обещал.

Они отпили сливянки. Человек продолжал, очень тихо:

— Впрочем, теперь уже вы не можете меня выдать.

— Вот как? Почему? Заметьте, я ничуть не собираюсь это сделать. Но почему?

— Это легко понять. Вы были бы сообщником.

— Что вы хотите этим сказать?

— Как же иначе? Сегодня утром вы меня укрыли в своем доме. Если как следует поискать, наверное, найдется кто-нибудь, видевший, как я вошел или вышел. А затем, теперь, это свидание. Предположим, меня арестуют сегодня вечером или завтра. Что помешает мне сказать следователю, что мы это задумали сообща? На равных паях. И даже, — что произвели здесь дележ сегодня вечером. Жидки были бы свидетелями.

— Но… согласитесь, — сказал Кинэт, не на шутку перепуганный, — вас могут арестовать без всякой моей в том вины. Неужели вы не постыдитесь сделать ложный донос на меня?

Тот глумливо спросил:

— А как я буду знать, что меня арестуют без вашей вины?

— Это было бы так возмутительно… так недобросовестно…

— Как? Вы не желаете ничем рисковать?

— Я и то уж достаточно рискую, бегая за вами. И чем я буду вознагражден за риск?

— Я предлагал вам деньги.

— А я разве их взял? Нет, нет! Вы не имеете права говорить, чего не было… Ведь единственное мое желание было — оказать вам услугу.

— Не сегодня вечером.

— А почем вы знаете?… Даже подлейшие бандиты благодарны людям, которые помогают им выпутаться из беды.

— Я не бандит.

— Тем более.

Пауза.

— Ну, это меня успокаивает, — сказал незнакомец. — Будь вы так или иначе прикосновенны к полиции, вас бы не так пугал мой донос.

Кинэт задался вопросом, не слишком ли он открыл свои карты, не слишком ли перестал его теперь бояться этот человек. Нужно было уметь дозировать внушение доверия и страха так, чтобы одно не уничтожало другого.

— Вы ошибаетесь, — сказал он. — Не испуг во мне говорил. Можете доносить на меня сколько угодно. Я спокоен. Поверьте моим словам. Но вы меня возмутили своими угрозами.

— Угрозами!.. Подумаешь! Как будто вы не грозили мне сегодня утром.

— Послушайте. Я — человек слова. Если я даю вам слово не выдавать вас, то пусть бы я сто раз был прикосновенен к полиции, как вы говорите, я бы вас все-таки не выдал. Напротив, я помог бы вам спастись. Поняли?

Незнакомец смотрел на него, немного опешив. Кинэт продолжал:

— Допустите такое положение: некто, причастный к полиции, и даже к высшим полицейским сферам, позволяет себе прихоть. В лапы к нему попадает несчастный малый, только что наглупивший. Вместо того, чтобы растерзать его, он оказывает ему покровительство. Но взамен он требует полного доверия. Это вполне естественно. Я прибегнул к сравнению, чтобы вы меня поняли.

Незнакомец, морща лоб, старался его понять.

— Не ломайте себе головы. Говорю вам — доверьтесь мне, вы об этом не пожалеете.

— Одной вещи я все-таки не понимаю.

— Какой?

— Зачем?

— Да ведь я жду от вас подробного рассказа обо всем, что произошло до вашего прихода ко мне сегодня утром. Вы слышите: подробного.

Кинэт заговорил повелительно. Глядел незнакомцу прямо в глаза.

Старался привести в действие незримую энергию, будучи уверен, что его организм вырабатывает новые ее количества с недавнего времени.

Тот ответил вяло:

— Вы так любопытны? Так прочтите это в газетах, как вы утром собирались поступить. Там об этом должно быть.

— Там об этом еще нет ничего.

— Вы уверены?

Он произнес эти последние слова таким двусмысленно-насмешливым тоном, что Кинэт смутился. «Я, может быть, невнимательно просмотрел газету или не ту газету купил, или не понял, когда читал, что речь идет о нем. Нет, не может быть».

Этой короткой паузы достаточно было, чтобы лишить Кинэта преимущества, достигнутого им, духовной власти над собеседником.

Он достал газету из кармана и резко сказал:

— Если есть, покажите.

При виде газеты усмешка исчезла на лице у незнакомца, оно омрачилось, даже стало, как будто, встревоженным.

— Хорошо, хорошо, — произнес он, отталкивая газету.