Жюль Ромэн - Шестое октября

Не зазевался ли он на мгновение?

Вдруг он увидел в двух метрах перед собою и справа человека с пакетом под мышкой — своего утреннего посетителя.

«Он даже с пакетом. Как я ему велел. Это замечательно».

Человек, немного обернувшись, взглянул на Кинэта и почти незаметным движением плеча сделал ему знак всего лишь следовать за ним.

Затем свернул в ближайшую улицу справа, очень короткую. Перешел на другой тротуар. По временам оборачивался и смотрел в конец улицы, как бы проверяя, не идет ли кто-нибудь за ними.

Они подошли к зданию крытого рынка. Незнакомец повернул налево и обогнул его. На фасаде были немного странные орнаменты. В свете фонаря видна была бычья голова, неуклюже изваянная. Казалось, находишься у входа в какой-то языческий храм.

После двух поворотов они очутились на очень узкой улице, длиною в каких-нибудь пятьдесят метров, совершенно безлюдной. Человек остановился, но движением руки попросил Кинэта еще не приближаться к нему.

«Очевидно, он не спокоен. Хочет увериться, что я не привел за собою полиции».

Опять они двинулись в путь по ломаной линии. Пришли на Вогэзскую площадь. Незнакомец обошел ее почти всю, проходя под сводами. Площадь была пустынна. Здесь были бы слышны даже отдаленные шаги. К тому же, в случае тревоги, столбы сводов и даже некоторые входы в дома, по-видимому, могли бы дать незнакомцу возможность притаиться на время во мраке, сбить с толку преследователей и спастись бегством.

Кинэт хотя и думал: «Смеется он, что ли, надо мною? Долго ли мне шагать за ним?» — но в то же время жадно принимал участие в беспокойстве незнакомца. «В сущности, у него есть основания быть недоверчивым. И то, что он делает, совсем не глупо. Допустим, что я пришел с намерением выдать его полицейским агентам, которые идут за нами следом и ждут момента наброситься на него. Не знаю, как бы они ухитрились бесшумно следовать за нами вокруг этой площади, где слышен каждый звук».

Кинэт шел позади на расстоянии четырех или пяти шагов. Один раз человек ему кинул приглушенным голосом:

— Не так близко!

Немного дальше он повторил, почти с раздражением:

— Говорю вам — не так близко.

Кинэт отстал от него метров на двенадцать и тем самым вынужден был внимательнее за ним следить. Незнакомец мог исчезнуть на каком-нибудь углу или юркнуть вдруг в подворотню. Это опасение мешало Кииэту запоминать названия улиц. Незнакомец сворачивал много раз, одно время казалось даже, что он заблудился.

(А может быть и то, что изображая неуверенность, поворачивая обратно, он хотел опять-таки проверить, только ли Кинэт идет за ним по пятам.)

Наконец, он остановился перед узкой и старинной лавкой, с виду — виноторговой. Витрина заставлена была железной решеткой столетней давности. Сквозь плотные шторы изнутри сочился слабый свет.

— Войдем, — сказал он.

Трудно было угадать, выбрал он это место заранее или только сейчас.

Зала тянулась в глубину. Полузастекленная переборка, не доходившая до потолка, делила ее на две части. В передней комнате, вокруг покрытого старой клеенкой стола, сидело несколько человек в странной одежде — неряшливой и в то же время солидной; по ней можно было принять их, например, за впавших в бедность ремесленных старшин. Один из них, длиннобородый, с виду хозяин, был в котелке, в визитке.

Кинэт пошел следом за незнакомцем в заднюю залу. Хозяин, став на соломенный стул, зажег газовую лампу.

— Дайте нам… не знаю… Вы что бы выпили теперь? Выбор у них невелик. Я закажу сливянки. Она у них хороша.

— Мне все равно… Я тоже выпью сливянки, — сказал переплетчик.

Он поспешно вглядывался в незнакомца. Хотел проверить приметы, которые вспомнил в метро. «Ямочка на подбородке, да. Усы гуще и не такие белокурые, как я думал. Смотри-ка, большая бородавка на левой щеке. А ведь ее нельзя было не заметить. Он успел за это время побриться. Глаза у него серые, нос на конце круглый и немного вздернутый. Волосы припомажены. Но утром, быть может, не было на них помады. Линия волос на лбу совершенно прямая. Мочки ушей отвислые… Прежняя ли одежда на нем? Вид у нее новее».

— Что вы на меня смотрите так? — спросил тот.

— Ничего… то есть… у вас есть некоторое сходство с кем-то хорошо мне знакомым. И я не могу припомнить, с кем. Вы знаете это ощущение.

Помолчали. У незнакомца вид был озабоченный, но далеко не подавленный.

— Я вас привел сюда потому, что здесь спокойно. Это жидки — они по-французски еле говорят. Во всяком случае, тут, по крайней мере, не боишься наткнуться на сыщика. Уже на пороге мы бы его узнали с первого взгляда… Вы не еврей?