Лесли Хартли - По найму

— Почему ты так говоришь — разница большая. Я просто представила, какой это для тебя удар: ты ведь... очень рассчитывал на... на все те возможности, которые открылись бы перед тобой после женитьбы. У тебя были блестящие перспективы... Как все это обидно.

— Пожалуй, — согласился Хьюи.

— Ты бы получил возможность встречаться с разными людьми, устанавливать контакты, имел бы заказы. Ты бы смог путешествовать...

— Не надо сыпать соль на рану, — перебил ее Хьюи.

— Я просто хотела сказать, что надо обладать немалым мужеством, чтобы выдержать такой удар. Потерять все это...

— Все это и кое-что еще, — сказал Хьюи.

— Да, да. В общем, конец мечте. Но послушай, Хьюи...

— Ну?

— Не знаю, утешит это тебя или нет, скорее всего, нет, но все это время мне было очень тревожно за тебя. Когда я сказала, что Эрнестина развращает, ты меня не понял... Я имела в виду то, что она слишком уж щедро разбрасывает подарки, — ты ради Бога не подумай, что я лицемерю, говорю, как какая-нибудь школьная наставница, — просто от Эрнестины исходит слишком много незаслуженных благ, ты только не сердись... что я все это говорю именно сейчас...

— Да говори, что хочешь. Я же не могу тебе заткнуть рот.

— Прошу тебя, Хьюи, не обижайся. Как говорится, нет худа без добра. Ты ведь так мечтал стать большим художником — правда?

— Ты, во всяком случае, в это не верила, — мрачно заметил Хьюи.

— Ну, кто старое помянет... Просто мне не хотелось, чтоб успех пришел к тебе слишком легко — а это обязательно случилось бы, если б ты женился на Эрнестине. Светская жизнь — это отрава для художника, — так говорят многие. Уж не знаю, правы они или нет, но мне кажется, что художнику вредно порывать со своей привычной средой.

— По-моему, ты не очень хотела этого брака, — сказал Хьюи.

— Но, милый, ты только сам посуди! Почему я должна была его хотеть? Разумеется, мне хотелось, чтобы ты был счастлив, а женившись, ты бы кое-что приобрел...

— По-моему, ты просто в восторге, — сказал Хьюи.

— Милый, умоляю тебя, не надо так говорить! Я страшно расстроена. Разве не заметно? Но с какой стати мне было радоваться вашему браку, что приятного в перспективе... делить тебя с другой. А теперь...

— Что теперь? — с вызовом спросил Хьюи.

— Ты очень хочешь, чтобы это сказала я? Может быть, ты сделаешь это сам?

— Понятия не имею, что ты хочешь от меня услышать.

— Честное слово?

— Честное слово.

— В общем, что бы там ни было, у меня есть ты, а у тебя я.

За этим наступило долгое молчание; Ледбиттеру казалось, что оно не прекратится никогда. Наконец Хьюи заговорил остраненно-раздумчивым голосом, словно открывая новую тему:

— Интересно, кто же послал письмо?

Словно пробуждаясь от глубокого сна, Констанция ответила:

— Не все ли равно?

— Мне, например, не все равно. Тот, кто послал это письмо, очень не хотел, чтобы я женился на Эрнестине.

— Это само собой... — В голосе Констанции опять появились прежние иронические нотки, на время вытесненные порывом сострадания.

— Самой собой разумеется, — повторил Хьюи. — Причем этот кто-то был прекрасно осведомлен о наших с тобой отношениях.

— Но об этом знали очень многие, дорогой Хьюи, — снова обиделась Констанция.

— Не спорю, но только мало кто знал об одном.

— О чем же?

— Подумай.

— Боюсь, что я ничего не придумаю. Ты меня совсем запутал.

— Может быть. Но получается любопытная вещь, — он говорил, тщательно подбирая слова, — никто ведь не знал, что мы собираемся продолжать наши отношения после моей женитьбы.

— Но, может быть, ты все-таки не держал это в глубокой тайне, мой милый...

— Послушай, Констанция, — Хьюи даже привстал, — неужели я, по-твоему, полный идиот?

— Боже упаси!

— Вот именно. Стало быть, круг сильно сужается.

— На что ты намекаешь?

— У меня ощущение, что автор — кто-то из нас с тобой. Причем я этого письма не писал — ты уж мне поверь.

«Ну, сейчас начнется!» — подумал Ледбиттер.

Напряжение достигло наивысшей точки. Так натягивается струна, прежде чем со звоном лопнуть.

— По-твоему, это сделала я? — очень тихо спросила Констанция.

— Больше некому.

Констанция отчаянно вскрикнула:

— Честное слово, Хьюи...

— Но больше некому!

— Хьюи, я готова поклясться чем угодно. Ты можешь мне не верить...

— Но если не ты, кто же? Больше некому, — еще раз повторил Хьюи. — Ты же сама сказала, что не хотела этого брака.

— Хьюи, не надо! — взвизгнула Констанция. — Умоляю тебя, перестань! Ты меня убиваешь. Мы ведь знаем друг друга так давно, почему же ты мне не веришь? Ради Бога, возьми назад эти ужасные слова, скажи, что ты не имел этого в виду, скажи...