Оскар Лутс - Лето

Тоотс подходит поближе и окидывает взглядом двор. Возле колодца с насосом две женщины полощут белье. Та, что постарше, с лицом, пылающим, как огонь, посылает в адрес бородача вместе с ядовитыми взглядами и ядовитые слова. Женщина помоложе не принимает участия в этом диспуте, но в особо острые моменты, когда спорщики словно шпарят друг друга кипятком, едва слышно про себя посмеивается. Тоотс растерянно останавливается; увлеченные работой и взаимной перебранкой, милые соседи не обращают внимания на пришельца никакого внимания. Как раз в то мгновение, когда он, приподняв шляпу, собирается обратиться к бородачу, чтобы узнать насчет Тали, стычка приобретает еще больший размах, так как к полощущей белье женщине прибывает подкрепление из дома, выходящего на улицу. Это мужчина в запачканном сапожным варом переднике и с засученными рукавами. Он подходит к колодцу, намачивает в бочке с водой кусок кожи, который держит в руках, и выступает в поддержку жены, причем на бородатого обрушивается поток таких словечек, каких Тоотсу уже давно не доводилось слышать. Но человек в переднике полагает, что и этого мало; чтобы придать своим словам больший вес, он грозится принести шпандырь и большой молоток и до тех пор лупить ими бородача по голове, пока тот не возьмется за ум.

– Нечего меня пугать! – кричит в ответ бородач. – Шпандырь и молоток я уже и раньше видывал; но если вы и впрямь задумали мне их снова показать, так и я вам кое-что покажу. Моя новая острога, думаю, хватает подальше вашего шпандыря и молотка. К тому же у нее есть прекрасное свойство – как воткну ее в рыбину, той уже не так-то легко соскочить. С рыбалки на Порийыги и то я никогда с пустыми руками не возвращался, так долго ли мне на вашем дворе какую-нибудь щуку на острогу подцепить! Хороший рыбак везде рыбы наловит, любой снастью.

В ответ на это обладатель передника разражается сочными ругательствами, в то время как жена его считает более уместным припомнить бородачу его старые грехи.

– Все добрые христиане, – трещит она, засучивая рукава повыше, – сколько мне доводилось видеть, трудятся, честно свой хлеб насущный зарабатывают, а он изо дня в день дома валяется, как старый гриб, да только и знает, что с жильцами ругаться. Стыдно здоровому мужику дома сидеть и куски в чужом рту считать. Никак не пойму, к чему этот скудент у себя лакея держит? Нужен ему денщик – так пусть возьмет такого человека, чтобы хоть ногами шевелил. Тьфу!

– Милейшая мадам, а может быть, у вас и не бывает во рту столько кусков, чтоб их можно было считать? – ядовито спрашивает бородатый. – А что касается студента, так он вправе держать хоть шесть лакеев, до этого никому дела нет. Вы поменьше беспокойтесь о других и не ломайте себе голову над тем, что они едят, что пьют и во что одеваются. Пусть каждый в своем дому прибирается, свой порог чистит и не сует свой нос куда не следует. Но если вы, почтенная мадам, все же испытываете потребность каждый день кого-то грызть, я вам лучше кость с базара принесу, может быть, хоть ненадолго прекратится во дворе этот вой и скрежет зубовный.

– Ей-богу, притащу сейчас шпандырь, – снова злобно грозится человек в переднике.

– Несите, несите шпандырь, – уже более спокойно отвечает бородатый. – Давно жду вашего шпандыря, но что-то все его не видать. Моя острога во всяком случае у меня под рукой. Не верите – можете собственными глазами убедиться.

С этими словами бородатый сдвигает шапку на затылок, быстро зажигает потухший во время ссоры огрызок сигары, на мгновение исчезает и затем появляется в дверях с новехонькой острогой в руке. Так стоит он там, точно Нептун с трезубцем, и, насмешливо улыбаясь, поджидает вооруженного шпандырем врага.

– У остроги этой, – словно для пояснения говорит он, – восемь зубцов и на каждом зубце по две зазубрины. Если всадить кому-нибудь в мягкое местечко все восемь зубцов с шестнадцатью зазубринами, то мягкое местечко это с багра уже не снимешь, даже если б захотел.

Заметив, что бородач заговорил более спокойным тоном, Тоотс выбирает подходящий момент, снова приподнимает шляпу и приближается еще на шаг.

– Здравствуйте! – отвечает владелец остроги.

– Простите, что помешал, – вежливо говорит Тоотс. – Я, собственно, хотел спросить – господин Тали здесь живет?

– Студент?

– Да.

Женщина, полоскавшая белье, вся превратилась в слух, и не успевает еще бородач что-либо ответить, как со стороны колодца уже доносится: