Георгий Полонский: Доживем до понедельника

- Вчера, представляете, просыпаюсь в час ночи не на своей подушке…

- Да что вы? Это интересно…

- Ну вас, Игорь Степанович!… Просыпаюсь я головой на тетрадке, свет в глаза… проверяла, проверяла - и свалилась!

- Аллочка, имейте совесть! - так обращались время от времени к химичке Алле Борисовне, которая могла висеть на телефоне все внеурочное время. Она роняла в трубку какие-то междометия, томно поддакивала, скрывая предмет своего разговора, и это особенно злило учителей.

- Угу… Угу… Угу… - протяжно, в нос произносит Аллочка. - Угу… Кисленьких… Угу… Как всегда… Угу… Грамм двести - триста.

Светлана Михайловна говорила с Наташей грубовато-ласково:

- Ну что такое стряслось? Нет, ты плечами не пожимай, ты мне глаза покажи… Вот так. Не обижаешься, что я говорю "ты"?

- Нет, конечно.

- Еще бы! Здесь теперь твой дом - отсюда вышла, сюда и пришла, так что обособляться некрасиво…

- Я не обособляюсь.

- Вот и правильно! Раиса Пална, а вы что ищете?

- Транспортир - большой, деревянный.

- На шкафу…

Мельников говорил в углу со старичком-географом, который постоянно имел всклокоченный вид, оттого что его бороденка росла принципиально криво. Илья Семенович возвращал ему какую-то книгу и ругал ее:

- Это, знаете, литература для парикмахерской, пока сидишь в очереди. Он же не дал себе труда разобраться: почему его герой пришел к религии? И почему ушел от нее? Для кого-то это вопрос вопросов, - для меня, к примеру… А здесь это эффектный ход!…

Старичок географ смущенно моргал, словно сам был автором ругаемой книжки.

Мельников замолчал. До него донесся сетующий насморочный голос учительницы начальных классов:

- И все время на себя любуются! Крохотули такие, а уже искокетничались все… Им говоришь: не ложите зеркальце в парту! Его вообще сюда таскать запрещается. - Ложат, будто не слышали… Вчера даже овальное, на ручке ложили - представляете?

- Послушайте… нельзя же так!

Говорившая обернулась и уставилась на Мельникова, как и все остальные. Чем это он рассержен так?

- Я вам, вам говорю. Вы учитель, черт возьми, или…

- Вы - мне? - опешила женщина.

- " Ложить " - нет такого глагола. То есть на рынке-то есть, а для нас с вами - нету! Голубушка, Таисия Николаевна, как не знать этого? Не бережете свой авторитет, так пощадите чужие уши!…

Его минутная ярость явно перекрывала повод к ней. Он и сам это почувствовал, отвернулся, уже жалея, что ввязался. Учительница начальных классов издала горлом булькающий сдавленный звук и быстро вышла… Светлана Михайловна - за ней:

- Таисия Николаевна! Ну зачем, золотко, так расстраиваться?…

Потом была пауза, а за ней - торопливая разноголосица:

- Время, товарищи, время!

- Товарищи, где шестой "А"?

- Шестой "А" смотрит на вас, уважаемая… (речь шла о классном журнале).

- Лидия Иванна, ключ от физики у вас?

- Там открыто. Только я умоляю, чтобы ничего не трогали… Вчера мне чуть не сорвали лабораторную…

Светлана Михайловна вернулась взбудораженная, красная, сама не своя. Перекрыв все голоса, она объявила Мельникову:

- Вот, Илья Семенович, в чужом-то глазу мы и соломинку видим… Весь ваш класс не явился на занятия. В раздевалку они не сдали ни одного пальто, через минуту второй звонок, а их никто не видел… Поздравляю.

Стало тихо в учительской. У Ивана Антоновича, у географа, что- то с грохотом посыпалось из портфеля, куда он засовывал книжку. Оказывается, он яблоками отоварился спозаранок и - без пакета…

- Я так и знала, что без Анны Львовны что-нибудь случится, - добавила Светлана Михайловна, ища взглядом Мельникова и - странное дело! - не находя. Отгороженный столом, Илья Семенович сидел на корточках и помогал старику собрать его несчастные яблоки (на глаз можно было определить, что - кислятина!). Они вдвоем возились там - "история с географией", а учителя саркастически улыбались.

- Чей у них должен быть урок? - спросил Мельников; он показался без очков над столом.

- Мой, - объявила Наташа.

И ножка ее отфутболила к Мельникову запылённое яблоко.

Мельников осматривался, стоя без пальто у дверей школы. Двор был пуст. Кувыркались на ветру прелые листья, качались молоденькие оголенные деревца. С развевающимся шарфом Илья Семенович пошел вдоль здания.

С тыльной стороны пристраивали к школе мастерские. Там был строительный беспорядок, стабильный, привычный, а потому уже уютный: доска, например, водруженная на старую трубу из котельной, образовала качели, леса и стальные тросы применялись для разных гимнастических штук; любили также пожарную лестницу… Здесь можно было переждать какую-нибудь опасность, покурить, поговорить с девчонкой - словом, свой девятый "В" Мельников не случайно обнаружил именно здесь.