Эдит Уортон - Итан Фром

— Ни слова не говорила.

Мэтти засмеялась и тряхнула головой, откидывая волосы со лба:

— У меня, наверно, просто нервы. Не буду больше об этом думать.

— Правда, Мэтт, правда — не надо об этом думать!

Страстная мольба в его голосе заставила девушку снова покраснеть — но на этот раз ее щеки не вспыхнули, а медленно и нежно зарделись, как бы отражая ход ее сокровенных мыслей. Она молча сидела с шитьем в руках, и ему вдруг почудилось, что по лежащему между ними куску материи струится ему навстречу какое-то странное тепло. Не отрывая ладони от стола, он потихоньку подобрался к краешку ткани и дотронулся до нее кончиками пальцев. Ресницы девушки слегка дрогнули, давая ему знать, что этот жест не остался незамеченным. Теперь поток тепла заструился в обратном направлении; видимо, Мэтти тоже это почувствовала, потому что перестала шить и сидела совсем неподвижно, уронив на стол руки.

Внезапно Итан услышал за собой какой-то шум и обернулся. Должно быть, кошка почуяла за стенкой мышь — она спрыгнула с Зениной качалки и бросилась в угол, и от этого резкого движения пустое кресло начало раскачиваться взад и вперед, словно в нем сидел кто-то невидимый.

«Не пройдет и суток, как она сама будет тут качаться, — подумал Итан. — Мне все это только приснилось, и сегодняшний вечер — первый и последний». Возврат к действительности был для него столь же мучителен, как возвращение к сознанию для больного, перенесшего наркоз. Голова у него разламывалась, все тело ныло от невыразимой усталости, и он не мог придумать, что бы такое сказать или сделать и хоть немного задержать безумный бег минут.

Мэтти чутко уловила перемену в настроении Итана. Она медленно подняла на него глаза, словно ей стоило немалого усилия разомкнуть отяжелевшие, как от сна, веки. Ее взгляд задержался на его руке; пальцы Итана судорожно сжимали уже весь конец ткани, как если бы эта мертвая материя была частичкой ее собственного существа. По ее лицу пробежала чуть заметная тень, и, сам не понимая, что делает, он опустил голову и прижался губами к этой скомканной коричневой тряпке. Почти сразу он почувствовал, как девушка потянула ее к себе, и увидел, что она встала и начала торопливо складывать работу.

Она скатала материю, заколола ее булавкой, взяла наперсток и ножницы и сложила все в оклеенную цветной бумагой коробку, которую Итан когда-то привез ей в подарок из Бетсбриджа.

Он тоже поднялся на ноги, рассеянно глядя кругом. Часы на буфете пробили одиннадцать.

— В печке все прогорело? — негромко спросила Мэтти.

Он открыл дверцу, бесцельно поворошил угли и постоял еще, глядя, как Мэтти подтаскивает к печке старый деревянный ящик из-под мыла, обитый войлоком, где по ночам спала кошка. Потом она перешла к окну и составила с подоконника два горшка с геранью, чтобы цветы не замерзли. Тогда он тоже включился в работу и перенес подальше от окна остальную герань, потрескавшуюся глиняную миску, где зимовали луковицы нарциссов, и еще один горшок с воткнутыми в землю старыми крокетными воротцами, вокруг которых вился крестовник.

Когда этот ежевечерний ритуал был закончен, оставалось только сходить в прихожую за оловянным подсвечником, зажечь свечу и задуть лампу. Итан протянул подсвечник Мэтти, и она первой вышла из кухни. В желтом круге света от свечи, которую она несла перед собой, ее пушистые темные волосы казались набежавшим на луну облачком.

Когда она поставила ногу на ступеньку, Итан негромко окликнул ее:

— Спокойной ночи, Мэтт.

Она повернулась и посмотрела на него.

— Спокойной ночи, Итан.

Не оглядываясь больше, она поднялась наверх, и когда за нею закрылась дверь, он вспомнил, что за весь вечер не успел даже подержать ее за руку.

На другое утро с ними вместе завтракал Джотам Пауэлл. Чтобы скрыть переполнявшую его радость, Итан напустил на себя преувеличенно равнодушный вид: поев, он откинулся на стуле и продолжал сидеть барином, кидая кошке остатки со стола и ворча на погоду, и даже не пошевелился, чтобы помочь Мэтти, когда она принялась убирать посуду.

Он и сам не знал, отчего он так счастлив, — ведь ни его, ни ее жизнь ни в чем не изменилась. Он даже не дотронулся до ее руки, не посмел поглядеть ей прямо в глаза. Но один-единственный вечер, проведенный с Мэтти, показал ему, какой могла бы быть их совместная жизнь, и теперь он радовался, что ничем не нарушил безмятежности этой картины. Он был уверен, что она поймет, почему он не поступил иначе…