Леонид Гроссман - Записки д`Аршиака, Пушкин в театральных креслах, Карьера д`Антеса

Слегка покачиваясь на взволнованной поверхности и чуть поскрипывая снастями, плоские широкогрудые корабли с тонкой и крепкой паутиной своего такелажа вытянулись тремя линиями на несколько верст. В левом ряду стояли фрегаты и корветы, в правом бриги, яхты и шхуны, между ними двадцать шесть линейных судов. Из люков зловеще поблескивали на солнце тонкие стволы бронзовых единорогов и грозно разевали пасти сизые дула чугунных коронад.

Военный флот был развернут на страх врагам, в грозное поучение морским державам Запада. Впереди на малом рейде стоял под адмиралтейским флагом военный пароход «Геркулес». На шканцах — между средней и задней мачтой — был воздвигнут высокий помост, покрытый алым сукном с пышными свесами до самой палубы. На высоте его был установлен знаменитый ботик. Старинный русский челн, сколоченный из гнутых узких досок, напомнил мне гребной флот Христофора Колумба по старинным гравюрам кабинета эстампов. Бот был окружен стражей. Алые ступени помоста были заняты почетным караулом гвардейского экипажа из гардемаринов, дворцовых гренадер и офицерских чинов. На нашей площадке продолжалась беседа.

— Что может быть лучше морских поездок? — восхищался д'Антес. — Как упоительно мчаться на какой-нибудь золоченой яхте по гладкому лону вод. Особенно вдвоем, не правда ли? — обратил он свой дерзкий взгляд к Пушкиной.

Та молча улыбалась, ласково и внимательно глядя ему в глаза.

— Вам приходилось много путешествовать по морю? — спросила с ноткой раздражения Идалия Полетика.

— О да, сударыня. Однажды в бурную ночь, на утлой бригантине, я переправился с итальянского побережья в Марсель, чтобы подготовить восстание верноподданных и доставить власть законной регентше Франции…

— Регентше?

— Ее высочеству герцогине Беррийской.

— О, вы, кажется, слишком ревностно служили ей, — вспыхнула глазами смуглая фрейлина.

— Моему богу, моему королю, моей даме — вот мой девиз.

— Кто же теперь ваш король и ваша дама, барон? — с вольтеровской улыбкой, кутаясь в шотландскую шаль, протянула Загряжская.

— Мой господин — император Николай, даму же мою не смею назвать…

Но тут же с развязной галантностью военного кавалера д'Антес склонил голову перед женою поэта.

Госпожа Пушкина продолжала безмолвно ласкать моего кузена своим загадочным взглядом.

Оглушительная пальба прервала эту сценку. Передовой корабль нашей петергофской флотилии, приближаясь к малому рейду, салютовал ботику тридцатью одним выстрелом. «Геркулес» двинулся на большой рейд. Наши суда последовали за ним в кильватере под непрерывные пушечные салюты.

Поверхность моря покрылась густыми клубами дыма. Общая картина кордебаталии местами скрывалась от нас летучими белыми завесами. Оглушительный грохот пальбы сотрясал наши суда. Церемониал, выработанный царем, тщательно исполнялся его адмиралами. Сухопутные войска, расставленные по бастионам кронштадтской гавани, при проходе ботика брали на караул и били поход.

На каждом корабле стража отдавала честь с барабанным боем, и экипаж, рассеянный по марсам и реям, оглашал воздух пятикратным «ура».

Я внимательно следил за эволюциями матросов. Быстро, согласованно и ловко карабкались они на грот-, фок- и бизань-мачты «Александрии». Однобортные куртки черно-зеленого сукна желтели крупными отметинами погонов, а черные лакированные кивера ярко сверкали на солнце скрещенными медными якорями. Уверенно и бодро работали гибкие мускулы, и мощные молодые голоса сливались в один протяжный хор многоголосого приветствия.

Между тем «Геркулес» обошел всю корабельную линию и стал на якорь против адмиральского корабля. Рядом стали «Ижора» и «Александрия». На ботике взвился старинный штандарт.

— Этот легкий нарядный корвет, — указал нам д'Антес на крайний корабль, — напоминает мне «Карла-Альберта», на котором регентша плыла в 1832 году к французскому побережью…

— Он был так же разукрашен флагами? — спросила Александрина.

— Гораздо лучше — он был весь в геральдических лилиях…

— Он несся к трону, а причалил к тюрьме, — назидательно произнесла Загряжская. — Вот коловращение земных сует!

— Пора бы вам, дорогой Геккерн, забыть вашу королеву, — ядовито заметила Идалия.

— Тем более, что герцогиня Беррийская давно уже не регентша Франции, — вставил я.