Александр Казбеги - Отцеубийца

Толпа закружилась клубком, и когда клубок разомкнулся на земле лежали четверо изрубленных: Иаго и его друзья. Среди них не было Кобы, который каким-то чудом ускользнул, легко раненный, вскочил на коня и скрылся в лесу.

Утром убрали убитых, кровь на земле засыпали песком, в лишь обугленный остов дома напоминал о страшном деле, разыгравшемся здесь накануне.

Начальник совещался с диамбегом, когда к нему вбежал есаул и сообщил, что произошло убийство.

– Где? – спросил начальник.

– В районе мохевцев.

– Этого еще недоставало! – вздохнул начальник. – А кто убит?

– Нищий один.

– Кого подозреваете?

– Дело ясное! Два дня тому назад приехала к нему дочь. Говорят, плохого поведения… Она одна была ночью с отцом, а наутро его нашли убитым.

– Как зовут дочь?

– Нуну!

– Нуну? – удивленно переспросил внимательно слушавший диамбег. – Позовите сюда Гирголу.

– Кто такая Нуну, мохевка, которая отца убила? Пойди, узнай подробнее.

– А я уже узнал, – ответил Гиргола. – Это – жена моего брата! – он прикинулся опечаленным.

– Как? Ведь ты говорил, что она утонула.

– Да, я так полагал, а она, оказывается, скрывалась здесь.

– А где ты сам был до сих пор?

– Караулил убитых, – ответил Гиргола.

Началось следствие. Оно установило, что Нуну, развратная женщина, пришла к отцу, который, нищенствуя, накопил много денег, ограбила его, убила и деньги передала своему любовнику, хотя до сих пор не признается ни в чем. Сама она показывает, что за день до убийства пришла к отцу. В ночь накануне убийства они долго разговаривали. Заснули поздно. Утром, проснувшись, она не захотела будить отца, думая, что он еще не выспался. Она осторожно вышла, сходила к воде, умылась и посидела там, чтобы не будить отца. Когда вернулась, он все еще продолжал, как ей казалось, спать. Она решила его разбудить, подошла и почувствовала какую-то лужу под ногами. Дотронулась рукой до руки отца, – она была в крови. Подбежала к окну, откинула циновку, и к ужасу своему убедилась, что отца убили, пока она отсутствовала.

Так говорила несчастная, но никто не верил ее показаниям. Все в один голос утверждали, что Нуну убила отца, что она – отцеубийца.

На нижнем базаре во Владикавказе выстроили деревянный помост и на нем укрепили высокий столб, к которому была прибита доска с надписью «Позорный столб».

Народ с любопытством толпился вокруг помоста. Многие не понимали, что означает этот столб. Расспрашивали, кого собираются наказать.

Вдруг толпа расступилась, раздались возгласы: «Везут; везут!» Все повернули головы в ту сторону, откуда слышалась барабанная дробь. Сквозь толпу медленно двигалась странная высокая повозка, на ней лицом назад сидела женщина в арестантском халате. На груди у нее висела дощечка с надписью «Отцеубийца».

Она так низко опустила голову, что не было видно ее лица. Рядом с женщиной сидел палач и что-то говорил ей. Наконец он, потеряв терпение, насильно приподнял ей голову, чтобы показать народу ее мертвенно бледное лицо, искаженное безмерным страданием. Она, видимо, была почти без чувств: как только палач отнял руку, голова ее снова упала на грудь.

Перед помостом женщину стащили с повозки. Ее подняли на помост и привязали веревками к позорному столбу.

– Шапки долой! – крикнул кто-то. Все обнажили головы, а военные приложили руки к козырькам.

На помост взошел чиновник и прочитал приговор. Он гласил, что Нуну, она же Нино, – отцеубийца, ссылается пожизненно в Сибирь на каторжные работы.

Народ хранил мертвое молчание. Какая-то томительная печаль проникла в сердца слушавших. Среди этой тишины на помост поднялся священник, седой старик в черной рясе. В руках он держал крест. Он приблизился к Нуну, скорбный, встревоженный. Все остальные отошли в сторону.

– Нино! – позвал священник, – Нино! – и он взял женщину за руку.

Женщина вздрогнула и приподняла голову.

– Воды! – попросила она хриплым голосом.

Ей подали воды.

– Дочь моя, покайся в своих грехах, облегчи душу!

– В каких грехах? – чуть слышно прошептала Нуну. – Да, я ведь убила отца. Я – отцеубийца?

– Исповедуйся мне, и я буду молить господа о спасении твоей души.

– Крест дайте! – Она протянула руку и взяла у священника крест. Она поднесла его к губам и подняла голову настолько высоко, насколько ей позволяли ее угасающие силы.

– Клянусь всевышним, вездесущим и всеведущим, клянусь крестом святым, клянусь честью своей, клянусь душой Иаго, – я не виновна! – воскликнула она, и рука с крестом упала вниз. Священник взял крест. Потом подошел палач, отвязал женщину, и она как подкошенная упала к подножию столба.