Стефан Цвейг - Том 10 - Стихотворения; Исторические миниатюры; Публицистика; Кристина Хофленер - Роман из литературного наследия

Если бы эти оба сюжета, каждый из которых, как выражался сам Стефан Цвейг, «величиной с каплю росы», обрели форму новеллы, успех им был бы обеспечен.

Но истории, превращенные автором в романы, обнаруживают, на наш взгляд, ложную многозначительность.

Любовь прелестной богатой хромоножки, обитающей в роскошном замке, к юному бедному лейтенанту австрийской армии изначально надуманна. Но Стефан Цвейг придает сюжету убедительность и психологическую тонкость. Сочувствие офицера глубоко человечно, он откликается сердцем на страдания девушки. Но, оставаясь в рамках фальшивых условностей, он сам не позволяет себе, чтобы сочувствие переросло в подлинное чувство. Особую остроту сюжету придает то, что конфликт двух предназначенных друг для друга сердец происходит летом четырнадцатого года. Самоубийство героини происходит в тот же час, что и убийство австрийского престолонаследника. История, рассказанная в романе «Нетерпение сердца», подводит черту под определенной эпохой, когда еще сохранялось рыцарское отношение к даме, когда кодекс чести чтили строже воинского устава, а горе неизменно вызывало в душе воспитанного человека сострадание.

Герой романа «Нетерпение сердца» под занавес совершает подвиг. Но героический поступок не освобождает офицера, награжденного орденом Марии Терезии, от чувства вины за одну невольно загубленную жизнь, которое будет мучить его всю жизнь.

Действие романа развивается замедленно, отношения героев читателю более понятны, чем им самим. Чувствуется в повествовании явная дидактичность. Все это заметные недостатки в книге мастера. Но сегодняшний читатель получит от романа «Нетерпение сердца» удовольствие при условии, если у него есть интерес к той психологической атмосфере, которая господствовала в благородном обществе почти сто лет назад.

Нетрудно понять, почему Стефан Цвейг не торопился с публикацией романа «Угар преображения». История почтовой барышни, которая служит где-то в глухомани, при этом страдает от отсутствия средств и чувств, конечно же, тривиальна.

Когда ей по мановению волшебной палочки удается на какое-то короткое время попасть в высший свет и там вскружить голову самым блистательным кавалерам, читатель это воспринимает как еще одну версию сказки о Золушке. Но Кристине Хофленер не удалось подцепить принца и пришлось возвращаться восвояси. На этом, собственно, сюжет мог бы быть и закончен. Это была бы новелла, привлекательная не новизной, но своеобразной кинематографической стилистикой.

Однако автор продолжает тему в неожиданном направлении. Кристине на ее жизненном пути встречается неудачник, потерявший человеческое достоинство на фронте и в плену. У Стефана Цвейга намечается тут перекличка с писателями потерянного поколения, Ремарком в частности. Но Цвейг-романист предложил детективное продолжение, которое, очевидно, написать не успел. Роман этот интересен тем, что показывает творчество знаменитого писателя в совершенно непривычном ракурсе.

Нынешняя популярность Стефана Цвейга проистекает и по той причине, что он словно бы провидел, какие литературные жанры будут любимы в конце двадцатого столетия. В наше время, как никогда, вызывают интерес биографические произведения, посвященные замечательным людям. Здесь Стефан Цвейг истинный классик. Он писал на стыке документа и искусства, создавая поучительные, увлекательные биографии Магеллана и Марии Стюарт, Эразма Роттердамского и Бальзака.

Стефан Цвейг' создал целый ряд жизнеописаний знаменитых писателей, но биография Оноре де Бальзака, несомненно, его лучшее создание в этом жанре. Вместе с тем можно утверждать, что, хотя о Бальзаке написано немало биографических очерков до Стефана Цвейга и после него, произведение австрийского писателя и сегодня остается непревзойденным. Творческий облик Бальзака обрастает постепенно всевозможными наслоениями, сочинители легенд и творцы концепций подгоняют создателя грандиозной «Человеческой комедии» в соответствие с собственными представлениями, как жил и творил Бальзак. У Стефана Цвейга совершенно иной принцип: быть предельно точным, создавая портрет художника в ранние и зрелые годы.

Конечно, о великом писателе достойно может написать только тот, кто сам большой писатель. Вольно или невольно, но Стефан Цвейг доверяет Бальзаку собственные размышления о том, как действительность перевоплощается в искусство. Иные восклицания Бальзака произнесены явно с интонацией самого Стефана Цвейга: «Книги в комнате, люди на улице и всевидящее око Бальзака — этого довольно, чтобы воссоздать вселенную!» Не так ли думал и начинающий беллетрист Стефан Цвейг, когда он поселялся в какой-нибудь парижской мансарде, сочиняя ранние рассказы и очерки?