Леопольд Захер-Мазох - Немилость любой ценой

Зимой 1775 года, когда императрица Екатерина Вторая в бывшей столице, Москве, с невиданной пышностью и размахом чествовала победителей в войне с турками, [1] Русско-турецкая война 1768–1774 гг. была начата Турцией после отказа России вывести войска из Польши. Разгром турецких войск при Ларге и Кагуле (командовал П. А. Румянцев), турецкого флота в Чесменском бою, занятие Крыма заставили турецкое правительство подписать Кючук-Кайнарджийский мир 1774 г. несколько семей русских поместных дворян в Тульской губернии объединились, чтобы в привычном кругу и на свой лад тоже отпраздновать новые триумфы родного воинства и отечества.

Таким образом, к началу веселья, организованного в чисто национальном бесхитростном духе, в первый день в усадьбе Урусовых, чтобы на следующий продолжить его у Мачковских и Репниных, собралось вместе со слугами приблизительно человек двести, и все они почти одновременно въехали на просторный двор в больших, сказочно разукрашенных санях. Возникло шумное столпотворение, поскольку каждый спешил первым делом освободиться от тяжелых зимних одежд и пройти в теплый зал, где уже был накрыт гигантских размеров стол. Господа громко разговаривали, дамы отдавали указания, кучера и лакеи кричали, слышалось ржание лошадей, а в это же самое время три инструментальных оркестра с поразительной невозмутимостью играли три различные мелодии: облаченные в медвежьи шкуры музыканты Репниных, стоя на больших санях, наяривали дикий янычарский марш, музыканты Мачковских, разместившись у основания парадного крыльца, выводили торжественный старославянский гимн во славу божию, а устроившийся на деревянном балконе оркестр Урусовых исполнял удалой казацкий танец.

Пока хозяин и хозяйка дома сердечно приветствовали своих гостей и препровождали их в дом, в стороне, у наружной лестницы стоял молодой Урусов, от застенчивости вызывающе засунув руки в карманы широченных штанов, и с любопытством наблюдал за играющими на смычковых и духовых инструментах медведями, адская музыка которых и громадный турецкий барабан, похоже, ему страшно понравились. О галантности французского дворянина тех дней, об обязанности сына, принимающего гостей семейства, предлагать свои услуги молодым дамам, он имел столь же мало понятия, как и о философско-нравственных сомнениях немецкого юноши вертеровской эпохи. [2] Имеется в виду знаменитый эпистолярный роман И. В. Гете «Страдания юного Вертера», впервые опубликованный в 1774 г. и оказавший огромное влияние на душевное состояние и самооценку молодежи своего времени и последующих поколений.

Тут его взгляд случайно остановился на юном, раскрасневшемся от мороза личике, которое, казалось, принадлежало прелестной медведице, поскольку в санях не было никого другого, кроме маленькой дамы, до кончика носа закутанной в меха и по самые ноги укрытой всевозможными теплыми шкурами, и это личико безуспешно обращалось то к стоявшим рядом родителям, обменивающимися любезностями с несколькими соседями, то к своим крепостным, выпивающим с урусовскими слугами приветственную чарку водки:

— Да помогите же мне кто-нибудь, наконец, я не могу выбраться!

И тут произошло чудо. Отбросив в сторону всякую робость, молодой Урусов подскочил к саням и выпростал премилое капризное создание из вороха пушнины, и уже подняв его на руки, он больше не раздумывал, а по снежным сугробам, преграждавшим ему дорогу, отнес прямо в дом, где почтительно опустил драгоценную ношу на землю. Маленькая дама, которую горячее сердцебиение симпатичного юноши заставило разрумяниться еще больше, чем холодный зимний воздух, даже не поблагодарила его, а повернувшись к нему спиной, промолвила:

— Помогите мне избавиться от этой отвратительной шубы, Максим Петрович.

Максим поспешил исполнить повеление прекрасной медведицы и теперь, когда больше нечего было бояться ее больших светлых глаз, он очень быстро и весьма громко проговорил:

— Однако, вы повзрослели, Ангелина Ивановна, за эти два года, что провели в монастыре и я вас не видел, стали взрослой и красивой.

— Вы шутите, Максим Петрович.

— Я вовсе не шучу.

Теперь ее светлые глаза встретились с его взглядом, щеки его тоже запылали.

— Максим, ну что ты стоишь как увалень, — крикнул в этот момент хозяин дома, под руку с госпожой собиравшийся подняться по лестнице, — проводи мадемуазель Анжелу, будь кавалером, учись манерам, по тебе сразу видно, что ты никогда не бывал в Париже.