Леопольд Захер-Мазох - Немилость любой ценой

Анастасия улыбнулась на это признание, кошка выгнулась дугой и, зевая и потягиваясь, выпустила когти, а Аркадий подарил округлой красавице сердечный поцелуй. В ответ она силой усадила его на стул и как бы рассерженно приказала:

— Оставайтесь здесь и не двигайтесь. Что пить-то собираетесь?

— Все, что вы нам предложите.

Когда она правой рукой наполняла до краев два стакана, Аркадий поцеловал ее левую руку.

— Не двигайтесь, я сказала, — шлепнула она его по губам.

— Великолепная женщина, — пробормотал Аркадий, — у нее манеры царицы, она вполне могла бы править вместо Екатерины!

Анастасия презрительно пожала плечами, уселась Аркадию на колено и принялась поигрывать косой.

Максим еще лежал в постели и видел сны, когда в его горницу, звеня шпорами, тяжело вошел Аркадий и бросил ему на одеяло большой, запечатанный печатью пакет с официальным посланием.

— Разве я не говорил тебе, — сопя, произнес он, — вот и твое назначение в подпоручики.

— Так? Что? — не понял Максим.

— Ты подпоручик! — закричал Аркадий еще не вполне проснувшемуся товарищу.

— Нет, я же прапорщик?

— Подпоручик, тебе говоре.

— А?

— Да, ты, и адъютант в придачу.

— Как такое возможно?

— Благодаря нижней юбке сегодня все возможно, — проворчал Аркадий, — особенно, если речь идет о юбке, которая находится не под обычным женским нарядом, а под могущественной горностаевой мантией. Поднимайся, счастливчик, и одевайся, ты приглашен к царице на аудиенцию.

— Я… на аудиенцию?

— А кто же еще, ну-ка, давай я тебе помогу, — он за ноги вытащил его из постели и принялся приводить в исправность его одежду.

Когда в назначенный час Максим стоял среди просителей в аудиенц-зале, настроение у него было вовсе не баловня фортуны, он чувствовал себя молодой девицей, которую родители выдают замуж вопреки ее воле и которая теперь со страхом ожидает прибытия жениха. Дежурный камергер назвал его имя, и Максим проследовал в комнату, в которой императрица имела обыкновение выслушивать просьбы и жалобы своих подданных. Скрестив на груди руки, она некоторое время задумчиво расхаживала взад и вперед, потом внезапно, в черном бархатном платье и с маленькой бриллиантовой короной на белых локонах, во всем своем величии остановилась перед молодым офицером.

— Я произвела вас в подпоручики и назначила адъютантом в своем дворце, — начала она, — потому что вы мне очень понравились и я весьма расположена к вам.

— Не знаю, ваше величество, чем заслужил я такую великую милость… — запинаясь, проговорил несчастный фаворит.

— Милость нельзя заслужить, — прервала его императрица, — она нежданным даром сваливается с неба, часто оставаясь чудом даже для того, кто ее оказывает. Но именно поэтому можно столь же неожиданно опять впасть в немилость. Заметьте это себе, пожалуйста, Максим Петрович, и отныне все свои шаги здесь, при дворе, соразмеряйте с указанной истиной.

Императрица благосклонно улыбнулась ему и затем повернулась к нему спиной, избегая взгляда молодого человека, так она попыталась скрыть свою страсть к нему, однако тот воспринял это как знак того, что его отпускают, молча отвесил поклон и собрался было удалиться.

— Прежде чем уходить, вам следовало бы поблагодарить меня, — промолвила Екатерина Вторая, быстро поворачиваясь к нему лицом, — поцелуйте мне руку, я вам позволяю.

Максим опустился на одно колено и поднес руку монархини к своим губам.

— Как респектабельно, — с иронией заметила Екатерина, — вы, вероятно, считаете меня ужасной тиранкой, да, эдакой Семирамидой, как галантно окрестил меня Вольтер, я же хочу быть не только глубоко уважаемой своими подданными, но и любимой ими, а ведь вы, Максим Петрович, утверждали, что меня любите.

Молодой офицер стоял как на раскаленных углях.

— Встаньте, пожалуйста, — чуть слышно и льстяще приказала императрица, — я вижу, что мне самой придется взять на себя приятные хлопоты по обучению вас поцелуям.

Максим поднялся на ноги, и красивая повелительная женщина полными руками нежно обвила его шею.

— Вот так, мой юный друг, так сделала Венера, когда на ливанском склоне не повстречала Адониса, и тогда прекрасный юноша, отбросив в сторону всякое благоговение перед богиней, поцеловал ее. Ну что, у вас и теперь еще не хватает на это храбрости?

Екатерина привлекла его к себе, и ее губы, влажные и горячие, коснулись его губ.

— А теперь… я хочу убедиться, насколько вы понятливы.