Сюгоро Ямамото: Красная Борода

Ниидэ часто отлучался из больницы. У него были свои пациенты, которых он посещал на дому. В такие дни он оставлял больницу на практикантов. Случалось, вечером больному требовалась срочная помощь, которую практиканты оказать не в силах. Хорошо, если в то время в больнице находились внештатные врачи, а если их не было.,..

После того, как Цугава покинул больницу, Мори иногда просил Нобору оказать первую помощь вновь поступившим. Нобору следовал за Мори в палату, но ничего не делал — только смотрел. Мори молча сносил это, но однажды не выдержал и, когда они вышли в коридор, обернулся к Нобору и охрипшим от возмущения голосом спросил:

— До каких пор ты будешь так себя вести?

— А что, собственно, тебя не устраивает?

— Почему ты все приказания Ниидэ принимаешь в штыки? Почему демонстративно противишься здешним правилам? Рассчитываешь на чье-то сочувствие? Или ждешь, когда Ниидэ придет тебя уговаривать?

Нобору был настолько ошарашен, что не сразу нашелся, что ответить.

— Ты подумай, — продолжал Мори, понизив голос. — Никому вреда от этого нет — только тебе.

Нобору с трудом подавил в себе желание отвесить ему пощечину. Он давно уже заметил, что Мори буквально боготворит Ниидэ. Для него, выходца из деревни, и сама больница, подчиненная бакуфу, и ее главный врач казались достойными всяческого поклонения. «До чего же этот Мори ограничен», — думал Нобору и старался по возможности держаться от него подальше. Тем более неожиданным оказался для него этот издевательский тон.

О стычке он ничего не сказал О-Суги.

Мори отличался присущей деревенским жителям порядочностью и честностью, к нему с уважением относились больные и врачи. О-Суги тоже с похвалой отзывалась о нем. На больничной кухне работала девушка О-Юки — та самая, насчет которой Цугава однажды намекнул, будто она — возлюбленная Мори, но, по словам О-Суги, девушка была лишь безнадежно влюблена в него, а тот не обращал на нее никакого внимания и даже избегал ее.

— Может, она влюбится в вас, — однажды сказала О-Суги, когда они сидели на скамейке. — Очень милая девушка. Я с уважением отношусь к неприступности Мори, но, как подумаю о бедняжке О-Юки, начинаю его ненавидеть.

— Мне надоели разговоры о Мори, — прервал ее Нобору. — Лучше расскажи о своей госноже О-Юми. Ведь ты уже давно ей прислуживаешь?

— Почему она вас так интересует? — В голосе О-Суги прозвучали ревнивые нотки.

— Потому что я врач, — ответил он. — В отличие от Мори я серьезно изучал голландскую медицину, и мне знакомы методы лечения, о которых не знает даже Красная Борода.

— Отчего же вы их не применяете?

— В этой дыре?! С какой стати! Не для того я учился, чтобы работать здесь практикантом.

— Вы, кажется, снова пьяны.

— Ты не увиливай от разговора — сама его начала. Практикантом быть не желаю и обычных больных лечить не хочу. Меня, как врача, интересуют пациенты с редкими заболеваниями. Такие, как О-Юми.

— Я вам не верю.

— Чему не веришь?

— Тому, что вас она интересует как врача. О-Юми сама говорит, что все здешние врачи пошляки, глядят на нее жадными глазами, а хуже всех — Цугава. Кроме господина Ниидэ, никто из них всерьез не занимался ее болезнью.

— Этого я не знал, — задумчиво произнес Нобору, внимательно глядя на белевшее в сумерках лицо О-Суги. — И что же натворил Цугава?

— Этого я вам сказать не могу.

— Послушай, О-Суги, я знаю новейшую медицину, и если изучу симптомы ее болезни, то, может быть, найду совершенно иной способ лечения, чем Красная Борода. Но прежде ты должна подробно все о ней рассказать.

— Вы это серьезно?

— Мне кажется, ты уже достаточно меня знаешь.

— Хорошо, в следующий раз расскажу... Если только вы снова не напьетесь.

— А почему не сейчас? — Нобору попытался схватить ее за руки.

О-Суги отстранилась, встала со скамейки и, захихикав, сказала:

— Потому что вы ведете себя неприлично.

— Ну, это совсем другое.

Нобору стремительно встал и обнял О-Суги. Девушка замерла. Одной рукой он обхватил ее за талию, другой за плечи и прижал к себе.

— Ты мне нравишься.

— Нравлюсь?

— Да, очень! — шепнул Нобору и поцеловал ее в губы.

О-Суги почувствовала, как силы оставляют ее. Ее тело стало податливым и мягким. Нобору потянул ее обратно к скамейке, но девушка, тихонько рассмеявшись, ловко выскользнула из его объятий.

— Мне не по душе, когда вы ведете себя грубо. Спокойной вам ночи, я пойду.

— Как знаешь, — обиделся Нобору.