Луи Селин - Банда гиньолей

— Зачем он мне?

А впрочем, дело его… Он же взорвал его корчму! В общем, никто не шел на откровенный разговор.

— Ну, что же, мы пошли? — закругляюсь я, — не возражаешь?

А ведь он точно знал все ходы и выходы… По крайней мере, двое из Лестера уехали с его помощью нелегально. Мне о том Виктор сказал, ручаясь за достоверность, еще до того, как записался добровольцем… Отправились на греческом сухогрузе… Он работал с греческими сухогрузами, с парусниками из Ла-Платы… смотря по времени года… Только с нами не желал иметь дело, уперся, и все тут!.. Я располагал сведениями, что он даже ссужал деньги желавшим переправиться в Америку. По 35 фунтов. Как только люди поправляли свои дела, они возвращали ему ссуду и 150 гиней впридачу, в виде платы за услугу… Ни разу его не оставили с носом, всегда получал свое сполна… Таким образом, свою среду он знал досконально, но вот мы его не интересовали. Явное недоброжелательство. Ничего не попишешь: не пришлись мы ему по нраву!..

— Значит, так ничего и не знаешь?

Я уперся. Пусть даст окончательный ответ: да — так да, а нет — так нет!..

— Втроем, значит!

— Разумеется!

— Вот так, без башлей, без копья? Вы рехнулись, Фердунчик!

— Скажи лучше, трухаешь!

— Совсем свихнулся!

Он тыкал мне пальцем в голову…

— Ты хоть что-нибудь соображаешь?

— Вот как! Сопляк ты, а не мужчина! Жандармов боишься?

Тяжкое оскорбление…

— Наглый молокосос! То же мне, герой войны сраный! Слышишь?

Зашепелявил пуще прежнего. Его просто трясло…

— Брысь, брысь брысь! Как пить дать, загремите в Тильбюри. Да, в Тильбюри!.. Они везде рыщут, обыскивают все: трюмы, верхние палубы, шлюпки… Не глаза — компас! Не спрятаться тебе от них! Как крысы, шарят по щелям!..

Я не отступался. Меня не волновали его доводы.

— Говорю тебе, нам нужно уехать! Понимаешь? Уехать! Ты должен свести нас с кем-нибудь!

— Пошел ты, малахольный!

Он бросил взгляд на часы и встрепенулся:

— Черт!.. Черт! Патруль! Пять часов! Патруль!

Удобный предлог сменить тему.

— Послушай, мне пора закрываться! Давайте, проваливайте!

— Не слишком ты вежлив, уже девушкам хамишь? Хорош фрукт!

— Пропади ты! Пропади пропадом! — заорал он, вне себя от бешенства.

— Ладно, — бросил я ему в ответ. Снова уселись…

Правда, Вирджиния подавала мне знаки: она не любила ссор… Состен хлопал глазами, а я сидел как пришитый и близко к сердцу не принимал.

— Не дождешься, не уйдем! Говори, где кораблишко, куда поплывут твои людишки?

Ну, совсем тупой придурок!..

— Катись, говорю! Понял, сопляк? Лоботряс, засранец!..

— А вот и не уйдем, не уйдем!

Я дурачился, подскакивал на заду, точно промокая штанами скамью. С места не сойду!.. Мысленно хвалил себя, цыкал ему «Ксс!.. Ксс!.. Ксс!..»

— Ничего, не съест нас твой патруль!

Он понял, что я бросил ему вызов.

Он мысленно прикидывал, что делать дальше. Посмотрел на нас, на текущую вдали широкую Темзу… снова с сомнением взглянул на каждого из нас по очереди, еще не решив, стоит ли что-либо предпринимать… Перевел взгляд на пол, на мои руки… Зная о присущем ему кошачьем проворстве, я держался настороже.

Я потрогал свои карманы, похлопал по себе, точно что-то искал…

— Берегись, бомба! — завопил я. Шутка!

Он отпрянул от стола с обезумевшим взглядом…

— Фер… фер… Фердинанд! — пролепетал он.

Глаза у него вылезли на лоб… Замер, задыхаясь… Я показал ему пустые руки:

— Сиди уж, дурачок!

Все заливались смехом. Я успокаивал Проспера. Он через силу промолвил:

— Убирайтесь!

Опустился на скамейку — ноги под ним подгибались. Совсем не в себе, дурья голова! Так перепугаться, и из за чего!..

— Ладно, избавляем тебя от нашего общества… Только судно назови! Мы уезжаем!

Сказано было примирительно.

Если он ничего не ответит, начну по новой, что-нибудь придумаю! Достану до потрохов!

— Не упрямься!.. Посудина! Тебе же бог знает сколько их известно, чтоб тебе пусто было, выкладывай!..

Он никак не мог решиться, мотал головой.

— Ну же, ну!.. Решайся, выкладывай! Уже пять часов!

— Вон отсюда гады, вон!

Он снова выставлял нас за дверь!

— Что же ты такой злюка, Проспер? Смотри, брошу! Тебе-то какая корысть?

Я притворился, будто снова ищу у себя по карманам. Он совсем потерял голову.

— Вон отсюда, вон!

— Назови имя — и мы смываемся! И больше ты нас не увидишь, идет?

Он мялся… сопел… не знал, что сказать…

— Но у вас же нет ни шиша! Куда вы плывете?

— В Америку!