Луи Селин - Банда гиньолей

«Oh ye! Look at your face! Golly! What a mess you got!»

Они казались омерзительными, не переносили друг друга при свете солнца… Сыпались удары, лилась кровь…

«Men eater! Men eater! Cash! Счет! Сдачу! На, подавись!»… Вдруг — со всех сторон свистки, вой сирены… На работу! Все в трюмы!.. Сумятица в зале. Помчались взапуски к лебедкам… Топот ног… В зале давка, столпотворение в дверях такое, что трещали ребра. Начали, колыхаясь, протискиваться между створок… Самых слабосильных, самых дряхлых сбивали с ног, они катились с насыпи… Полежав какое-то время, ковыляли, цепляясь за поручни, выблевывая проглоченную похлебку… Начальство свирепствовало. Боцман начеку! Приговор последнему, взявшему в руки крюк:

— Шиллинг штрафа и расчет! Проваливай, дохлятина! Ты вычеркнут из пропускного списка!

Невеселая работенка… Состен счел нужным высказаться:

— Никогда не потерпел бы подобного обращения! Не мог бы работать в порту, не перенес бы такого хамства!

А между тем, не далее как вчера, терпел от копов еще более немилосердное обращение. Ну, как же, надо ему было встать в позу!..

Проспер вновь появился из кухни:

— Ну что, порядок? Наелись?

— Сколько с нас?

— One and six! Шиллинг и шесть пенсов! — Ему отдадите! — присовокупил он, указывая на официанта.

От нас не пожелал принять платы. Он сел, и беседа возобновилась. Официант исчез, пивная обезлюдела… Я без околичностей вернулся к разговору о «Динги», к обстоятельствам страшного взрыва в тот злополучный, зловещий вечер. Как это произошло? Я вспоминал подробности… Боро долго не раздумывал — взял, да жахнул! А как все драпали, ног под собой не чуяли! Знатный был драп! А как орала Кармен с раной в ягодице!.. Просперо посмеивался сквозь зубы — не пришлась ему по вкусу моя байка.

— Тогда все уладилось?

Я имел в виду страховку…

— Уладилось, уладилось! Закройся!

Я нарочно изображал тупицу и упрямо толковал о том же… О том, какая была потеха… Об обстановке в целом… О беготне по улицам… Что, не смешно? Ничего, прижму его хорошенько, эта скотина у меня разговорится! А где отсиживаются мужики?.. Вопросы, вопросы… Где букмекер Джим Тикетт? Его вроде ранило, если мне не изменяет память?.. А красавчик Жером-аккордеонист?.. А тощий Казак?.. Куда они все пропали? Вот малахольные, скажу тебе, дружище! Едва запахло порохом, они и ноги в руки! На фронте, поди, быстрее не удирали бы, когда за ними гнались бы триста тысяч фрицев!.. Это я тебе говорю. Чистая правда. Война, Просперо, война!

Я брал над ним верх. Я хотел довести его до белого каления. Он отказался навести меня на нужных людей, поэтому он у меня волком взвоет… Состен сидел, разинув рот, а между тем я рассказывал ему о происшедшем в «Динги», о взрыве, о бомбе несчетное число раз! Тогда он не поверил ни единому моему слову, принял меня за краснобая!.. А теперь, убедившись, что все было правдой, сидел совершенно ошеломленный. Если бы он знал Клабена, Дельфину, о проклятых сигаретах, о взрыве в лавке, тогда он назвал бы себя последним олухом, тогда до него дошло бы, что такое настоящая напасть, ужасающее колдовство, подлинное бедствие. Это вам не кривляние Гоа, не корчи индуистских браминов! Гринвич находился от нас не так уж далеко, менее чем в двух километрах вниз по реке. Мы говорили по-французски, но я произношу «river» по-английски, дразня Просперо, как иные намеренно «тыкают» друг другу… Тут свои правила приличия…. Это я вам говорю! Однако приходит день, когда эти условности кончаются среди языков пламени — какими бы ни были ваши отношения. Все кончается пожаром или потопом — и не важно, в ком причина. Колдовские напасти сметают всех нас в воду, в ямы или в пламя. Все проходит!.. Так написано!..

Я растолковывал Просперу, Состен тоже слушал. Я объяснял им, как действуют злые чары… Бах-тарарах… И все летит к черту! Вот просто так, по малейшему поводу… Ба-бах! И все взлетает на воздух. Удар молнии! Небеса начинены взрывчатой силой! Срабатывает злое колдовство!.. Я видел, как взорвалось заведение Проспера. Я видел, как взорвалось заведение Клабена… но это не конец. Будут новые жертвы…

Чародейство неутомимо. Разве не взрывается во Фландрии, да в тысячи раз сильнее… и днем и ночью? Вот и весь сказ!.. Просперов кабак «Динги» разлетелся вдребезги вместе со стойкой и стенами из-за какой-то гранатки размером с яйцо! Глиняную обмазку с соломой как ветром сдуло!

— Животики можно надорвать, верно? А что, посудой ты так и не обзавелся?

Пианино тоже не было.

— Борохрома не видел?