Мохан Ракеш - Темные закрытые комнаты

С балкона далеко видны освещенные яркими фонарями и рекламами парижские улицы. Но за этими огнями — закутанное в густой мрак небо. Здесь, в ярком свете, ее собственный мир. А дальше начинается мир Харбанса. Она хочет жить в своем мире, она не хочет идти в его мир…

У Лакхасингха уже слипаются веки. Но он не уходит спать. В его душу закрались недобрые подозрения. Он хочет, чтобы сначала ушли эти двое. Сквозь дрему он даже толком не видит своих карт — вместо короля отдает валета. В глазах У Ба Ну сна нет. Наконец Нилима сама откладывает карты в сторону и говорит:

— Ну, теперь поболтаем!

Сардара беспокоит грядущий день. Ему нужно попасть на поезд, он завтра должен быть в Лондоне, чтобы поскорее получить от Умадатты заработанные деньги. Сардар спрашивает у своих собеседников, едут ли они тоже завтра в Лондон.

— Нет, мы останемся еще на несколько дней, — за себя и за У Ба Ну отвечает Нилима.

Подозрения сардара возрастают. Некоторое время он сидит, молча поглаживая бороду. Потом уходит в комнату и укладывается спать.

У Ба Ну не отрывает глаз от Нилимы, а она — от сияющей радуги уличных огней и от простирающейся за ними темноты. Огненная радуга — ее безопасное убежище. Мрак — это густой лес и прячущийся в нем охотник. Она боится темноты, она не хочет стать ее жертвой. Ей бы сделать этот балкон постоянным своим прибежищем, продлить бы эти мгновения на всю жизнь!..

В глазах У Ба Ну теперь выражается открытая похоть. У него глупейшее выражение лица. Но Нилиме оно нравится. Почему-то она вдруг начинает сравнивать лицо У Ба Ну с лицом Харбанса. Харбанс всегда будто что-то ищет, против чего-то воюет. Для него и счастье не просто счастье, а объект для бесконечного рассмотрения и исследования. Ни одну минуту жизни он не воспринимает в ее неповторимой и яркой целостности — он как будто вскрывает ее скальпелем. Из препарированного счастья он извлекает страдание. И счастье умирает… Ни один миг с Харбансом не дарит ощущения полного, безмятежного счастья, даже физическая близость…

— Ты сейчас такая красивая, — говорит У Ба Ну. Храпенье сардара придало ему решимости. Он не из тех, кто шлет отчаянные телеграммы и с замиранием сердца ждет ответа.

— Если тебе хочется спать, иди и ложись, — говорит она У Ба Ну.

— Пока ты не спишь, и я не буду спать, — возражает он.

— Но мне сегодня не хочется спать.

— Вот и я не буду.

— Почему сегодня ты так странно себя ведешь? — спрашивает Нилима. — Мы и раньше столько дней были вместе!

— Но разве так, как сейчас? — с улыбкой отвечает У Ба Ну.

— Что у тебя сейчас на уме?

— Ничего особенного, — говорит У Ба Ну. Встав со своего стула, он опускается перед Нилимой на пол и кладет голову ей на колени. Его подбородок кажется Нилиме острым, он подобно клинку вонзается в ее нежное тело. Но она не отстраняет его.

— Если ничего особенного, что же ты теперь делаешь? — спрашивает она.

— Для тебя… — бормочет он, слегка заикаясь. — Чего только я не сделаю для тебя!..

— Ты готов на все?

— Вот увидишь… Только прикажи… Я готов жизнь отдать за тебя!

— А если бы жена застала тебя в таком виде? — говорит она, крепко взяв его за плечо и отстранив от себя.

— Моя жена умерла. — У Ба Ну опять превращается в простодушного ребенка.

Она с нежностью кладет ему руку на голову.

— Ты не говорил, что твоя жена умерла.

Не отвечая, У Ба Ну смотрит в темное небо.

— Ты не вспоминаешь о ней?

— Нет. Я давно ее забыл!

— Почему?

— Она не была верной женой.

Нилиме кажется, что само черное небо осуждающе глядит на нее. Голова У Ба Ну начинает снова клониться к ее коленям, но она резко отстраняет его от себя.

— Ты презираешь меня? — спрашивает У Ба Ну совершенно ребяческим тоном.

— Нет, — отвечает Нилима. — Я не презираю тебя. Но я хочу, чтобы ты сел на свой стул и разговаривал со мной как прежде.

С минуту У Ба Ну медлит, оставаясь в прежнем положении, смотрит на нее, потом встает и усаживается на свой стул.

— Как ты узнал, что твоя жена не была верной тебе? — после некоторой паузы спрашивает Нилима.

— Узнал, да и все.

— Сколько лет прошло с тех пор, как она умерла?

— Много.

— И после ее смерти ты покинул Рангун?

У Ба Ну кивает головой. Лицо его, принявшее мрачное, серьезное выражение, похоже теперь на лицо Харбанса.

— Отчего она умерла?

— Несчастный случай.

— Какой случай?

— Ей ушибло голову.

— На нее что-нибудь упало?

У Ба Ну опять кивает головой, но в этом кивке скрыта какая-то недоговоренность. Он старается не встречаться с ней взглядом. Он долго смотрит с балкона вдаль, в черное небо.