Мохан Ракеш - Темные закрытые комнаты

Поднявшись снова наверх, я поставил напиток перед тхакураин. Лицо ее расцвело в довольной улыбке.

— В такой холод ты еще надумал поить нас студеной водой! — проворчала она с притворной досадой.

— Будь у меня дом, как у всех людей, напоил бы вас и чаем, — посетовал я. — Но в моем положении…

— А кто тебе велит жить в таком положении? — возразила тхакураин с тем же напускным гневом. — Отчего не заведешь себе какую-нибудь даму-мадаму, чтобы и твой дом был настоящим домом?

Слово «даму-мадаму» тхакураин произнесла с такой забавной интонацией, что Нимма не выдержала и звонко расхохоталась. Откупорив обе бутылки, я протянул их гостям. Тхакураин, перестав смеяться, добавила:

— А как же не «мадаму»? Ты ведь нынче не захочешь взять себе жену из простых, порядочных девушек. Тебе подавай какую-нибудь этакую, чтобы…

— Ну, уж если ты обо мне так печешься, почему бы тебе самой не подыскать для меня невесту? — заметил я, надеясь шуткой отвлечь тхакураин от неприятной темы и тем самым еще более наглядно убедить ее в своей невиновности.

— Коли б ты был согласен, я мигом сыскала бы тебе пару, — с готовностью откликнулась тхакураин. — Неужто для тебя мало девушек кругом?

— Мне все кажется, что мало! — Я засмеялся. — Что-то никто из них ни разу со мной не заговорил!

— Ну да, как же, жди, чтобы девушка первая завела с тобой разговор! Разве уж какая-нибудь беспутная — без роду, без племени.

— Может, и вправду что посоветуешь? — спросил я, принимая серьезный вид, и тотчас тхакураин тоже сделалась серьезной.

— Если в самом деле надумал жениться, так говори толком, — проворчала она сердито. — А коли только смеешься да дразнишься, нечего с тобой и разговаривать.

— Нет, не смеюсь, я в самом деле.

— Кого же ты хочешь взять — простую девушку? Или тебе непременно подавай заграничную мэм?

— Я слышал, бхабхи, для заграничных мэм муж — это что-то вроде слуги, а мне…

— Ну, а ежели тебе нужна простая девушка, так вот она — перед тобой сидит. Хочешь на ней жениться?

И тут я с ужасом понял, что в своей шутке зашел слишком далеко. Вот уж этого оборота я никак не ожидал!.. Со стуком поставив на стол свою бутылку, Нимма вскочила со стула и отбежала к окну. Что я должен был сейчас сказать, что сделать?.. Единственное, на что я был бы способен, — это рассердиться в душе на тхакураин за такую неожиданность, такую голую прямоту… В сторону Ниммы я сейчас и глянуть не смог!..

— Так отвечай же! — подступила ко мне тхакураин с такой решительностью, что меня оторопь взяла, а язык прилип к гортани.

— Да что ты, бхабхи! — с трудом выговорил я наконец. — Сам едва свожу концы с концами, куда тут жениться. Я пошутил…

— Ну, довольно! — Голос тхакураин сделался резким. — Не ты, что ли, сейчас сказал, что будь у тебя на примете простая, честная девушка, так немедля женился бы? Почему не хочешь прямо сказать, что тебе нужна какая-нибудь стриженая красотка?.. — Она вдруг смягчилась. — Знаешь, я ведь и такую подыскала бы тебе, будь у меня знакомства. Жалко, не моего ума это дело.

Задушевный тон, каким тхакураин произнесла последние фразы, вновь пробудил во мне жгучий стыд. Мне показалось, что будет лучше, если я попробую вернуться к прежней теме разговора.

— Так вот, насчет того очерка… — начал я нерешительно. — Я написал там, что власти должны принять какие-нибудь меры, чтобы покончить с грязью, от которой страдают люди во многих районах города…

И я стал подробно, с длинными отвлечениями, рассказывать тхакураин, о чем был мой очерк и какие цели я преследовал, сочиняя его. Когда, наконец, я исчерпал все свое красноречие, тхакураин несогласно покачала головой.

— Все это враки, — твердо заключила она. — Ишь, хитрый, сперва своими писаниями довел нас до беды, а теперь хочешь обольстить красивыми словами. Да только не такая уж я дура, какой ты меня считаешь!

Я снова принялся объяснять ей, что власти не могут сломать их дома, не предоставив им прежде другого жилья, что я получше разузнаю обо всем и через несколько дней расскажу. Но недоверие тхакураин к моим речам ничуть не поколебалось.

— Нет, бхайя, — повторила она, — красивыми словами нас не обманешь. Вот уж не думала, что за десять лет ты так переменишься — научишься говорить одно, а делать другое…

— Ну как, как убедить мне тебя, бхабхи, что я ни в чем не виноват перед вами?

В отчаянье я до боли крепко переплел пальцы рук.

— А зачем тебе убеждать твою бхабхи? — Тхакураин поправила на плече сбившееся покрывало. — Поступай как знаешь. Сделаешь для бхабхи добро — ладно. Сделаешь зло — тоже ладно. Сколько уж я всего натерпелась с тех пор, как тхакур покинул нас! А придется еще терпеть, я и еще потерплю. Куда теперь деваться?