Джордж Мередит - Испытание Ричарда Феверела

И вот судьба, которая иногда помогает делу, послала на закате отменный ливень; это он заставил двух путников укрыться за изгородью возле того места, где расположились мальчики. Один из них был бродячий жестянщик; он сразу же раскрыл порыжевший зонтик и закурил трубку. Другой был дородный поселянин, у которого не было ни зонтика, ни трубки. Они поздоровались с мальчиками кивком головы и тут же завели между собой разговор о погоде, о происшедших в ней за день переменах и о том, как все это повлияло на их дела и в какой степени им удалось что-то предвидеть. Оба они, оказывается, предсказывали, что к ночи непременно будет дождь, и оба с удовлетворением отмечали, что так оно и случилось. Это было монотонное, перемежавшееся паузами гудение, которое, казалось, вторило стоявшему в воздухе приглушенному гулу. От погоды собеседники перешли к благодетельному действию табака; они говорили о том, что табак — и друг, и утешитель, и успокоение, и опора, что с ним человек ложится вечером спать и утром тянется к нему, едва откроет глаза.

— Лучше любой жены! — хихикнул жестянщик. — Трубка не станет тебе за все выговаривать. Она не зануда.

— Точно, — подхватил другой, — трубка не станет у тебя все карманы вытрясать по субботам.

— На, затянись, — сказал разомлевший от удовольствия жестянщик, протягивая свою прокопченную глиняную трубку. Пахарь взял у него из рук кисет и, насыпав в трубку табак, принялся расточать ей новые похвалы.

— Пенни в день, а радости-то сколько! Больше, чем от жены. Ха-ха!

— Главное, что ничего не стоит ее и побоку, коли хочешь и когда хочешь, — добавил жестянщик.

— Как пить дать! — поддержал его пахарь. — Только сам с ней не захочешь расстаться. Почитай, совсем другое это дело. Трубка, говорю.

— А еще вот что, — продолжал жестянщик в полном единодушии с ним, — после-то ведь никогда не пожалеешь.

— Что правда, то правда! И к тому же, — тут пахарь прищурился, — подешевле обходится, она и половины того не съест, трубка-то.

Тут наш пахарь поднял обе руки в подтверждение главного довода, с которым жестянщик, разумеется, согласился, после чего, завершив обсуждение столь серьезного вопроса и высказав по этому поводу все, что надлежало высказать, оба какое-то время молча курили под мерный шум продолжавшегося дождя.

Наблюдая их сквозь кусты шиповника, Риптон немного отвлекся от мучивших его мыслей. Он увидел, что жестянщик гладит белую кошку и то и дело обращается к ней как к человеку, словно испрашивая ее мнения или прося ее что-то подтвердить; мальчику это показалось забавным. Пахарь вытянулся во всю длину; по башмакам его хлестал дождь; голову он уткнул в сваленные в кучу кастрюли и в глубокой задумчивости курил. Казалось, что серые клубы дыма, попеременно вырывающиеся из их ртов, мерно отсчитывают минуты.

Жестянщик первым возобновил прерванный разговор.

— Худые времена! — произнес он.

— Да уж хуже некуда, — согласился пахарь.

— Ничего, все образуется, — изрек жестянщик. — Нечего бога гневить. Сдается мне, что в свете так все ладно выходит. Хожу вот я по округе. Дело мое такое. А на днях вот привелось и в Ньюкасл попасть!

— За углем, что ли? — протянул пахарь.

— За углем! — повторил жестянщик. — Ты, может, спрашиваешь, зачем я туда езжу? Не твоего это ума дело. При моей работе хоть жизнь повидаешь. Дело же не в угле. Да и не вожу я туда никакого угля [14] Здесь обыгрывается английская пословица «возить уголь в Ньюкасл», которой соответствует русская «ездить в Тулу со своим самоваром» (Ньюкасл — центр английской угледобывающей промышленности). . Что бы там ни было, я вот вернулся. Дальше Лондона все равно делать нечего. На море попасть захотелось. Думаю, хоть краем глаза да погляжу, вот и на угольщик занесло. Мы же намедни в такую бурю попали, что твой апостол Павел [15] В Евангелии (Деяния апостолов, гл. 27) рассказывается, что корабль, на котором апостола Павла везли на суд в Рим, попал в сильную бурю, две недели носился по морю неуправляемый и разбился на мели. .

— А кто он такой? — поинтересовался пахарь.

— Библию надо читать, — ответил жестянщик. — Кидало нас вверх и вниз, на море-то ведь совсем другое дело, не то что на суше, будь уверен! Ну, думаю, ко дну идем, молись, Боб Тайлз! И ноченька же была, хоть глаз выколи. Только господь все-таки дьявола одолел, и, как видишь, я жив.

Пахарь повернулся на другой бок и посмотрел на него равнодушным взглядом.

— И ты что, говоришь, что таков закон? Ну уж нет, не всегда так, не то я бы не шатался тут без работы и, что того хуже, не голодал бы. Послушай-ка, счастье-то счастьем, а бывает и наоборот. Намедни тут у фермера Боллопа скирда сгорела. А на другую ночь сгорел и амбар. Так что ж он сделал? Взял да и удавился. А нас с фермы вон. Тут уж, думаю, не бог это, а черт, коли только я хоть что-нибудь разумею.