Ганс Андерсен - Всего лишь скрипач

В одной из комнат, скрытый за роскошной портьерой, играл любительский оркестр под управлением господина Кнепуса, состоявший, в частности, из двух пасторов и одного бургомистра. На столе лежали богатые подарки, а посередине — натюрморт работы Наоми, не срисованный ею с натуры, а составленный из трех других натюрмортов: трюк, весьма распространенный у нас; самой Наоми в комнате не было, она вышла во двор и являла собой центральную фигуру в гораздо более интересной картине. Тоненькая, похожая на сильфа девушка, уже не ребенок и еще не женщина, наделенная детской прелестью и женской грацией, играла с цепной собакой, громадным прожорливым зверем, который пользовался ее особой любовью; его черные лапы лежали на ее белых плечах, из пасти свисал длинный красный язык; пес мог бы сожрать девушку в два счета, но вместо этого радостно вилял хвостом, а она гладила изящной ручкой его лохматый бок и смеялась: они с собакой были лучшими друзьями.

— Огонь-девка! — сказала старая графиня. — Когда-нибудь она напугает меня до смерти, тем более что смерть моя и так недалека. То она спускает с цепи дикого зверя-людоеда, то носится по полям и лугам без седла на самом строптивом жеребце. Господь милостив к ней, иначе она давно стала бы калекой. Мне бы хоть частичку ее жизненной силы, она помогла бы мне лучше всех микстур и капель!

И пожилая дама с землистым цветом лица села на кушетку и заговорила с гостьей из Оденсе, чьи воспоминания делились на «до» и «после моего тяжкого недуга».

— Говорят, появилась какая-то совсем новая болезнь, — сказала та, — называется «краснуха».

— У меня она наверняка была, — ответила графиня, — я ведь перенесла все возможные хвори, и в такой тяжелой форме, как никто другой; я испробовала на себе все существующие лекарства. Могу показать вам целый шкаф баночек и пузырьков. Попробую и брошу, ничего не помогает. Представляете, даже в те недалекие поездки, которые я, слабая, больная женщина, могу себе позволить, приходится брать с собою всякие снадобья. На прошлой неделе я была на большом приеме у амтмана [26] Амтман — в Дании глава административной власти в округе. , хотела немного отвлечься, так мне пришлось в карете держать ноги на опаре, и за карточным столом тоже. Я неизлечимо больна, а врач только посмеивается! Он знает, что не может меня исцелить, и не уделяет мне должного внимания. А между тем стоит мне увидеть ветряную мельницу, как у меня начинается головокружение.

Дамы разговаривали вполголоса, а музыка все играла; Наоми тоже зазвали в комнату, и теперь она стояла у окна и развлекалась тем, что дула на бутоны графининых тюльпанов, пока их лепестки не раскрывались. И тут зазвучало соло на скрипке, такое виртуозное и смелое, что все прислушались.

— Прелестно! — воскликнула графиня по-французски, забыв о своих воображаемых хворях.

Наоми отдернула портьеру, и перед ней за низким пюпитром предстал ученик господина Кнепуса, Кристиан, со скрипкой под подбородком.

— Мы встречались раньше, — сказал граф, — но где и когда?

— В Копенгагене, — еле слышно ответил Кристиан.

— Я его наставник в музыке, — добавил господин Кнепус.

Кругом звучали аплодисменты и похвалы. Сама Наоми улыбнулась с несказанным очарованием и завела с Кристианом долгий разговор, но только не о былых временах.

Какой это был для него счастливый и радостный день!

Потом все пошли к ледяной горке; Наоми каталась смело, как мальчишка, Кристиан же стоял в сторонке.

— Вы боитесь? — спросила его Наоми; тогда Кристиан сел в салазки, но тут же перевернулся; он даже не ушибся, однако услышал, как Наоми шепотом сказала: «Экий увалень…» После этого он стал молчалив и не решался больше обращаться к ней, хотя и не сводил с нее глаз.

Перед тем как сели за стол, юного скрипача опять попросили сыграть, и его репутация была восстановлена. Старая графиня завела с ним светскую беседу, и, когда она услышала его историю, оказалось, что она прекрасно знает о его прежней болезни, которая теперь как будто прошла; знала она также и о Люции.

— Все больные на много миль вокруг мне не чужие, — сказала графиня. — Не спорю, некоторые мучились больше, чем я, но это более сильные натуры, они переносили страдания легче, чем чувствительные люди вроде меня. Ах, я так бесконечно чувствительна!

Можно было подумать, что Кристиан вызвал больше интереса своей давней болезнью, чем игрой на скрипке; графиня предложила ему погостить в усадьбе три-четыре дня. И у него ведь будет оказия вернуться в Оденсе: господин граф собирается быть там через четыре дня, проездом в Англию.