Оноре Бальзак - Беатриса

— Но кто же поверяет свои тайны на лестнице? — смеясь, прервала его Сабина. — Пойдем наверх.

Посреди гостиной, которая сообщалась со спальней, висело зеркало, и в нем Сабина увидела лицо Каллиста: не зная, что за ним наблюдает пара внимательных глаз, он сидел с усталым, неулыбающимся лицом, выдавшим жене его подлинные чувства.

— Что же это за тайна?.. — спросила Сабина, оборачиваясь.

— Ты героически выкормила моего сына, будущий наследник дю Геников сделался мне еще дороже, и поэтому мне захотелось сделать тебе сюрприз, — видишь, я точно какой-нибудь буржуа с улицы Сен-Дени. Скоро у тебя будет новый туалетный столик, над ним работают лучшие мастера своего дела; матушка и тетя Зефирина принимают участие в моем подарке.

Сабина обняла Каллиста, прижала его к сердцу и положила головку ему на плечо, слабея под бременем счастья, — конечно, не из-за нового туалета, а потому, что рассеялось первое ее подозрение. Это был один из тех великолепных, памятных каждой любящей душе порывов, которые редки даже при самой безмерной любви, — иначе человек сгорел бы до времени! В такие минуты мужчины должны бы упасть к ногам женщин, молиться на них; ведь это минуты величайшего подъема: все силы сердца и ума изливаются тогда, как струя воды из наклоненного кувшина мраморной нимфы на фонтане. Сабина была вся в слезах.

Вдруг, словно ужаленная ядовитой змеей, она отскочила от Каллиста, упала на диван и лишилась сознания. Сердце ее как будто сжала холодная рука и чуть не остановила его навеки. Обнимая Каллиста, почти не помня себя от радости, она прижалась лицом к его галстуку и вдруг почувствовала тот же самый аромат духов, которым было пропитано письмо! Значит, другая женщина припадала к груди Каллиста, от ее лица и от ее волос исходил этот преступный запах прелюбодеяния. И она, Сабина, целовала то место, на котором еще не остыли поцелуи соперницы.

— Что с тобой? — спросил Каллист, когда Сабина, лоб которой он вытер намоченным полотенцем, пришла в себя.

— Скорее поезжайте за доктором и за моим акушером, позовите их обоих! О, я чувствую, что молоко бросилось мне в голову... Они не приедут, если вы сами лично не попросите их...

Слово «вы» поразило Каллиста, и он в тревоге отправился за врачами. Когда Сабина услышала, что ворота, пропустив карету, закрылись, она вскочила, как испуганная козочка, и, точно безумная, забегала по гостиной с криком:

— Боже мой! Боже мой! Боже мой!

Только эти два слова и подсказывал ей ее разгоряченный мозг. Болезнь, которую она назвала наобум, желая удалить мужа, действительно началась. Ей чудилось, что каждый волос на ее голове превратился в раскаленную иглу. Разбушевавшаяся кровь, казалось, прилила к нервам и готова была выступить изо всех пор! На несколько минут она потеряла зрение. Она закричала:

— Умираю!

Когда на этот страшный крик смертельно раненной супруги и матери вбежала горничная, когда Сабину отнесли в спальню и уложили в постель, к ней вернулись зрение и разум: она прежде всего послала свою девушку к г-же де Портандюэр. Сабина чувствовала, что мысли ее кружатся в голове, как соломинки, уносимые вихрем.

— Я видела их, — рассказывала она потом, — их были мириады.

Сабина позвонила лакею и, вся пылая от лихорадки, еще нашла в себе силы написать письмо, потому что была одержима одной яростной мыслью — узнать правду. Вот это письмо.

Баронессе дю Геник

«Дорогая маменька, когда Вы приедете в Париж, на что мы оба надеемся, я лично поблагодарю Вас за прекрасный подарок, который Вы, тетя Зефирина и Каллист решили сделать мне за то, что я выполнила свой материнский долг. Правда, я вознаграждена уже тем счастьем, которое испытывает мать. Не могу в письме выразить Вам всего удовольствия, которое доставил мне этот прелестный туалет, но когда Вы будете здесь, я лично выражу Вам свое восхищение. Поверьте мне, что, наряжаясь перед этим туалетом, надевая драгоценности, я всегда буду думать, как Корнелия [57] Корнелия. — По преданию, римлянка Корнелия, мать народных трибунов Кая и Тиберия Гракхов (II в. До н.э.), отвечая на вопрос богатой патрицианки, есть ли у нее драгоценности, указала на своих сыновей со словами: «Вот мои сокровища и драгоценности». , что лучшее мое украшение — это мой маленький ангелочек...» и т. д.

Сабина приказала горничной отнести письмо на почту и отправить его в Геранду. Когда в спальню вошла виконтесса де Портандюэр, Сабину трясла страшная лихорадка, сменившая первый приступ безумия.