Артур Генри - Неписанный закон

– Знаете, – сказать он, наконец, – вы меня чрезвычайно заинтересовали.

Она посмотрела ему прямо в глаза и медленно ответила:

– Очень рада, вы меня также заинтересовали.

Вся её манера, голос, напряженное спокойствие придавали её словам какое то особенное таинственное значение.

– Почему? – спросил он приятно удивленный её ответом. Она ничего не ответила, но продолжала глядеть ему прямо в глаза.

– Чем я вас заинтересовал? – добивался он настойчиво своего. – Неужели вы мне не ответите?

Но он так ничего и не добился от неё, сверкающие глаза, устремленные на него, сбивали его с толку.

– Мне бы очень хотелось знать, почему вы так часто бываете здесь? – смело спросил он.

– Потому что парк закрыть для меня, – ответила она с оттенком горечи в голосе.

– Неужели только поэтому? Отчего это вас так волнует? Ведь так много мест, куда вам открыт свободный вход. Вы живете где-нибудь по близости отсюда?

– Вы думаете, что я вполне обеспечена и что я вольна сама решать, что мне делать и куда идти. Ведь так? – сказала она, критически наблюдая за ним полузакрытыми глазами.

– Да, вот именно.

– Я сама заработала это платье, – сказала она, глядя в сторону. Голос её звучал теперь еле слышно и грустно.

– У меня нет никого близкого на свете, нет друга. Ребенком я была худая, несчастная, одинокая девочка и все меня ненавидели. Мои родные были ужасающе бедные люди. Я живу одна в маленькой комнатке, на наем которой у меня как раз только и хватает денег. Я зарабатываю двадцать пять долларов в неделю. Сегодня я еще не нищая, но завтра же могу оказаться на улице без гроша. Скажите мне, отчего существует на свете такая несправедливость?

Она была замечательно хороша и трогательна в колеблющемся освещении сгущающихся сумерек. Он осторожно взял ее за руку. Она дала ему подержать минуту свою дрожащую руку и затем быстро отдернула ее. Глаза её наполнились слезами и она грустно прошептала:

– Даже сочувствие опасно для меня!

– Нет, нет, – возразил он горячо. – Зачем же? Позвольте мне быть вашим другом?

– Это немыслимо, – ответила она. – Разве вы могли бы быть моим другом? Зачем вы меня просите о таких вещах? Как трудно было уберечь себя и честно пробиваться вперед. Мое одиночество ужасно, но в нем мое единственное спасение.

Большинство людей очень сострадательны. Наибольшею силою обладают те страсти, которые застают человека врасплох и завладевают его сердцем. Ричард был глубоко тронут. Когда Эмелина отправилась домой, Ричард пошел проводить ее.

– Не поднимайтесь наверх, – сказала она, останавливаясь перед подъездом и кладя свою руку ему на рукав.

– Почему? Пожалуйста, примите меня.

– Нет. Не сегодня, – нерешительно прибавила она. – Мне надо сперва все обдумать. Хочется верить, что вы не похожи на большинство мужчин, – но – я… она в замешательстве замолчала.

– Хорошо, – сказал он, целуя её руку. – Я буду вам верным другом и вы можете распоряжаться мною, как хотите.

– Вы очень добры.

– Пойдемте со мною в театр.

Она посмотрела на него, видимо колеблясь, принять ли ей приглашение или отказаться.

– Можно будет зайти за вами завтра вечером?

– Так скоро?

– Позвольте зайти к вам не надолго?

– Только не сегодня.

– И так до завтрашнего вечера. Я буду у вас в половину восьмого.

Он медленно пошел прочь, сердце усиленно билось, мысли спутались. – Что за дивная женщина, – думал он. – Какая страстная, и вместе с тем какая сила воли. Как она трогательна со своим мужеством и одиночеством. Я докажу ей, что я не похож на большинство мужчин. – У него промелькнула мысль о Доре. Как он теперь горько раскаивался в своей минутной слабости, но в глубине души он надеялся, овладеть и Эмелиною. Он увидел Дору только на следующий вечер. Он уже не любил ее больше, в нем бушевала теперь страстная, безумная любовь к Эмелине.

Он готов был проводить с Эмелиною каждый вечер, но она решительно воспротивилась этому.

– Нет, – говорила она. – Я не хочу вас видеть два дня, а то слишком привяжусь к вам. – Все это сопровождалось томными взглядами, сулившими неисчерпаемое блаженство тому, кому она в минуту опьянения страстью, решилась бы отдаться.

– Зачем вы не верите мне, – спрашивал он ее. – Отчего вы не хотите быть счастливой с много?

– Мне нельзя. Это слишком опасно для меня. Кроме моей чести у меня почти ничего нет. А у вас так много. Если бы я разонравилась вам, вы не стали бы скучать обо мне. Но я могу серьезно увлечься вами и если бы вы меня бросили, я погибла бы.