Эдвард Дансейни - Боги Пеганы

А Эймес, Зейнес и Сегастрион уселись на горах и вытянули руки над своими реками, и реки восстали по их приказу.

Но людские молитвы, возносясь, достигли Пеганы, достигли слуха богов:

— Три речных божества топят нас ради своего удовольствия, говорят, что они выше богов Пеганы, и играют в собственную игру с людьми.

Боги Пеганы разгневались, но не знали, как покарать властителей трех рек, потому что те тоже были бессмертными, хотя и малыми, богами.

А речные боги простирали над водами руки, широко расставив пальцы, и вода поднималась все выше, и шум потоков раздавался все громче:

— Разве мы не Эймес, Зейнес и Сегастрион?

Тогда Мунг отправился в пустыни Африки и пришел к вечно мучимому жаждой Амбулу, сидевшему на черных скалах, крепко вцепившись в человеческие кости и дыша жаром.

Мунг встал перед ним, глядя, как поднимаются и опускаются под спекшейся кожей бока; даже когда Амбул втягивал в себя воздух, его горячее дыхание жгло валявшиеся по пустыне кости и сухие палки.

И сказал Мунг:

— О друг Мунга! Пойди и улыбнись в лицо Эймесу, Зейнесу и Сегастриону, чтобы они поняли, разумно ли бунтовать против богов Пеганы.

Амбул ответил:

— Я повинуюсь, Мунг.

И Амбул пришел и уселся на холме по другую сторону разлившихся вод и оттуда ухмыльнулся, глядя на восставших речных богов.

А когда Эймес, Зейнес и Сегастрион простерли руки над своими реками, то увидали над зеркалом вод ухмылку Амбула. Ухмылка эта была подобна смерти в ужасных и жарких краях, боги отдернули руки и больше не простирали их над реками, и вода стала понижаться.

... Так Амбул просидел, ухмыляясь, тридцать дней, и реки вернулись в прежние русла, а властители их ускользнули в свои жилища. Но Амбул все ухмылялся.

Тогда Эймес нашел себе убежище в большом пруду под скалой, а Зейнес заполз в лес, а Сегастрион, тяжело дыша, растекся по песку — но Амбул все ухмылялся.

И Эймес оскудел и был позабыт, и люди, жившие на равнине, говаривали; «Здесь когда-то протекал Эймес»; а Зейнесу едва хватило сил вывести свою реку к морю. Сегастрион же, тяжело дыша, лежал на песке и, когда прохожий перешагнул через него, произнес;

— Нога человека прошла по моей шее, а я-то считал себя выше богов Пеганы.

Тогда сказали боги Пеганы;

— Достаточно. Мы — боги Пеганы, и нет нам рав ных.

И Мунг отослал Амбула обратно, в Африку, вновь дышать жаром на скалы, иссушать пустыню, выжигать клеймо Африки в памяти тех, кто сумел унести оттуда ноги.

А Эймес, Зейнес и Сегастрион вновь запели свои песни и потекли по привычным руслам, играя в Жизнь и Смерть с рыбами и лягушками, но никогда больше не пытались играть с человеком, как боги Пе ганы.

Дорозанд сидит высоко над людскими жизнями и смотрит, какими они будут.

Дорозанд — это бог Судьбы. На кого Дорозанд устремит взгляд, тот двинется прямо к неминуемому концу; станет стрелой лука Дорозанда, пущенной в мишень, ему самому невидимую, — в цель Дорозанда. За пределы человеческой мысли, за пределы взгляда богов смотрят глаза Дорозанда.

Он отобрал себе рабов. Бог Судьбы посылает их куда ему нужно, и они спешат, не зная, зачем и куда, под ударами его бича или на его призывный крик.

Существует некая цель, которую Дорозанд должен достичь, поэтому он заставляет людей во всех мирах действовать не останавливаясь и не отдыхая. А боги Пеганы переговариваются между собой, гадая:

— Чего же хочет достичь Дорозанд?

Предначертано и предсказано, что не только людские судьбы предоставлены попечению Дорозанда, но и что боги Пеганы не могут ослушаться его воли.

Все боги Пеганы боятся Дорозанда, ибо по глазам его видят, что он смотрит дальше богов.

Смысл и жизнь Миров — это Жизнь в Мирах, а Жизнь — средство для достижения цели Дорозанда.

Поэтому Миры движутся, и реки текут в море, и Жизнь возникла и распространилась по всем Мирам, и боги Пеганы совершают свои труды — и все ради Дорозанда. Но когда Дорозанд достигнет цели, Жизнь в Мирах станет ненужной, и не будет больше игры для малых богов. Тогда Киб потихоньку, на цыпочках, пройдет по Пегане к тому месту, где отдыхает МАНА-ЙУД-СУШАИ, и, почтительно коснувшись его руки, руки, создавшей богов, скажет:

— МАНА-ЙУД-СУШАИ, твой отдых был долгим. А МАНА-ЙУД-СУШАИ ответит:

— Не таким уж долгим, ведь я отдыхал всего пятьдесят божественных вечностей, а за каждую из них в Мирах, которые вы сотворили, проходит едва ли больше десяти миллионов смертных лет.