Александр Неверов: Маленькие рассказы

Я с сердцем хватаю его в горсть и выкидываю из окна. Жук грохается на землю и лежит точно мертвый. Но уже через минуту поднимается выше сарая, выше яблони под окном, расправляет помятые крылья и торжественно трубит мухам внизу:

- Сво-бо-да!

Спросил человек Муравья:

- Доволен ты своей жизнью?

- Доволен, - сказал Муравей.

- Ну, ползай, если доволен. Наступит кто сапогом - не жалуйся.

Услыхал Воробей и говорит:

- Я недоволен своей жизнью.

- Почему?

- Потому и недоволен, что я - Воробей. Хочу быть ястребом.

Ястреб тоже был недоволен своей жизнью. Испугался Воробей.

- Не хочу быть ястребом. Соколом сделай меня.

Сокол перевязывал крылья.

- Сделай, сделай, - сказал он человеку. - За Воробьем бегает одна кошка, а за Соколом - тысяча охотников.

Еще больше испугался Воробей. Сел в коноплянник и сидит. Сокол смеется.

- Где тебе, трусишка!

Так и остался Воробей - Воробьем. Захотел попробовать, да смелости не хватило.

Пилюгину шестьдесят четыре года. Вечером он долго молится Богу, встает на колени:

- Не введи нас во искушение…

На кровати сидит Аннушка - сноха. Оттопыривает ворот у рубашки, смотрит за пазуху. Там, как яблоки на яблоне, висят чуть-чуть потемневшие груди с курносыми сосками. Не стесняется Аннушка - старый.

Пилюгин лежит на печи, выставив бороду. Глаза горят. Пелена, сотканная старостью, рвется, по телу бегают короткие обжигающие искры. Обнимают его белые Аннушкины руки - дышать становится трудно. Вздрагивает. Одиноко стоят позабытые свечи, иконы, лампады, церковь, земные поклоны, грехи и кладбище… Все заслонила безбожная Аннушка. Лезет под дерюжку и дразнит:

- Гляди.

Раскрывает глаза под дрожащими веками, щекочет, смеется, играет:

- Гляди.

Страшно Пилюгину. Прыгает с печи ослепший и - в сени. Пляшет, дрожит бородой на морозе, читает молитвы.

Аннушка будит к заутрене:

- Тятенька!

Лежит неподвижно.

- Тятенька.

Испуганно вскакивает. Хватает Аннушку за руку, бессвязно бормочет, как будто во сне:

- А? Что? Кто?

Утреня старая, длинная. На высоких подсвечниках в белых коленкоровых рубашках горят лампады, теплятся свечи. В носу щекочет кадильный дымок. Поют, читают, но сердце не слушает. Сердце не видит. Перед глазами - безбожная Аннушка.

- Грех, - думает Пилюгин. - Соблазн.

А грех - бессовестный. Смотрит в лицо и смеется:

- Гляди.

К обедне Пилюгин не идет. Ложится на Аннушкину постель, одевается Аннушкиным одеялом и мысленно обнимает Аннушку горячими помолодевшими руками. Раскрывается светлая бездна. Лезет старуха из могилы, становится сын поперек, но Пилюгин опрокидывает их, гасит свечи с лампадами, зажигает другие огни и видит только Аннушку - молодую, безбожную. В ней - Солнце и воздух, Земля и Небо и желание прожить еще шестьдесят четыре года.

Если хвалят тебя девяносто из сотни - уйди. Если скажет вся сотня восторженно:

- О-о-о!

Поступи подмастерьем к сапожнику:

- Ты - не поэт.

Если ж сотня озлобленных крикнет в лицо:

- Еретик! Сумасшедший!

Улыбнись.

- Читать тебя будут сто первые.