Чарльз Диккенс - Давид Копперфильд. Том II

— Дорогой муженек, — тихо промолвила Агнесса, — теперь, когда я могу вас так назвать, мне надо еще что-то сказать вам.

— Говорите, моя любимая!

— Это произошло в ту ночь, когда умерла Дора. Помните, она послала вас за мной?

— Помню.

— Когда я пришла к ней, она сказала, что оставляет мне какое-то наследство. Догадываетесь вы, что это было?

Мне казалось, что я догадался, и я еще крепче прижал к себе ту, которая так давно любила меня.

— Дора прибавила, что у нее есть ко мне последняя просьба, последнее поручение.

— Какое же?

— Чтобы только я заняла опустевшее место.

Прильнув головой к моей груди, Агнесса заплакала, — и я плакал с ней, хотя мы были очень, очень счастливы…

Я почти подхожу к концу своего повествования; но есть еще одно событие, на котором мысли мои всегда останавливаются с огромным удовольствием; не рассказать о нем — значило бы не закрепить одной нити в сотканной мной паутине.

Прошло уже счастливых десять лет. И известность и состояние мое за это время возросли. Я наслаждался идеальной семейной жизнью. Однажды весенним вечером мы сидели с Агнессой в нашем лондонском доме у горящего камина, трое наших детей играли тут же, когда вдруг слуга доложил мне, что какой-то незнакомец желает видеть меня. На вопрос слуги, явился ли он по делу, незнакомец ответил отрицательно и заявил, что приехал он издалека ради удовольствия навестить меня. По словам того же слуги, это был старик, похожий на фермера. Все это нашим детям показалось очень таинственным, к тому же еще напомнило им начало любимой их сказки, которую им рассказывала Агнесса где злая, всех ненавидящая фея появляется в мужском плаще, — и среди них произошло некоторое смятение. Один из мальчуганов прижался к маме, уткнув головку в ее колени, а маленькая Агнесса, наш первенец, оставив на стуле своей представительницей куклу, спряталась за оконные занавески, откуда из-под золотистых кудрей выглядывали ее быстрые глазки.

— Попросите гостя войти сюда, — сказал я слуге.

Вскоре появился высокий крепкий седой старик и остановился в полутьме у двери. Маленькая Агнесса, которую гость сразу покорил своим добродушным видом, выбежала из-за занавески, чтобы ввести его. Не успел я еще разглядеть его лицо, как моя жена, вскочив со своего места, крикнула мне радостно-взволнованным голосом:

— Да ведь это мистер Пиготти!

Действительно, это был мой старый друг. Он, правда, постарел, но был румян, крепок и силен. Когда первое радостное волнение улеглось и дорогой гость уселся против пылающего камина с нашими детьми на коленях, мне показалось, что я никогда в жизни не видел более крепкого и красивого старика.

— Мистер Дэви!.. — начал он, и как естественно и привычно прозвучало для меня давно знакомое имя, произнесенное давно знакомым тоном. — Мистер Дэви, какая для меня радость увидеть вас с вашей собственной верной женушкой!

— Да, поистине радостный час и для меня, старый друг! — воскликнул я.

— А что за хорошенькие крошки! Люблю смотреть на эти цветки! — воскликнул старик. — Знаете, мистер Дэви, вы были не больше самого младшего из них, когда я в первый раз увидел вас. Маленькая Эмми была такая же, а наш бедный Хэм тоже был еще подростком.

— Время с тех пор больше изменило меня, чем вас, — заметил я. — Однако этим милым шалунам пора итти спать, — прибавил я. — Вы сейчас же скажете мне, куда послать за вашими вещами (ведь само собой разумеется, что вы будете жить у нас), а затем за стаканом ярмутского грога вы сообщите нам все новости за десять лет.

— Вы одни приехали? — спросила Агнесса.

— Да, мэм, один-одинешенек, — ответил старик, целуя руку жены.

Мы с Агнессой усадили нашего дорогого гостя между собой и не знали уж, как и приласкать его и выразить нашу радость. Слыша так давно знакомый голос, я мог вообразить, что старик все еще странствует в поисках своей любимой племянницы.

— Уж и сколько воды надо переплыть, чтобы добраться до вас! — проговорил мистер Пиготти. — Побыть же здесь придется всего каких-нибудь четыре недели. Впрочем, вода, да еще соленая, вещь для меня привычная. А для дорогих друзей как не переплыть и морей!.. Да я что-то стихами заговорил! — сам удивился мистер Пиготти. — Совсем не имел такого намерения!

— Неужели вы так скоро хотите пуститься обратно в такой дальний путь? — сказала Агнесса.

— Да, мэм, — ответил он, — уезжая, я обещал Эмми не засиживаться здесь. Видите ли, года не молодят, и если бы я сейчас не попал сюда, то, быть может, уж и никогда не пришлось бы. А мне хотелось во что бы то ни стало, пока я еще не совсем состарился, повидать вас, мистер Дэви, вашу славную, точно цветочек, хозяюшку, полюбоваться на ваше семейное счастье.