Герман Мелвилл - Рай для холостяков и ад для девиц

Но подобно многим, кого судьба сбросила с высот гордыни — подобно тому яблоку, что жестко, пока на ветке, но тает во рту, когда успеет полежать на траве, — нынешний тамплиер только выиграл от своего падения.

Надо думать, что эти монахи-воины старых времен были народ грубоватый и сварливый; легко ли им было сердечно пожать вам руку, когда их-то руки были закованы мельхиоровыми доспехами? Надменные монашеские души захлопывались, как требники в деревянных окладах; лица и те, казалось, были прихлопнуты забралом; это ли были человеколюбцы? Зато нынешний тамплиер — это лучший собеседник, самый радушный хозяин. И остроумие, и вино у него за обедом — высшей марки.

Церковь и аркады, дворы и своды, переулки и тупички, обеденные залы, трапезные, библиотеки, террасы, сады, конторы и десертные комнаты, занимающие огромную территорию, — все близко одно от другого и в центре города, но прочно защищено от неумолчного гама старых улиц, притом что все здесь содержится в самом педантичном, истинно холостяцком порядке, — не найти для тихого человека более приятного убежища.

В самом деле, Темпл — это целый отдельный город. Город со всеми наилучшими его чертами, как явствует из вышеприведенного перечня. Город с парком, клумбами и речною набережной, ведь в одном месте Темза протекает мимо него такая же неогороженная, как некогда протекал мимо Эдемского сада тихий Евфрат [7] …протекал мимо Эдемского сада тихий Евфрат. — Согласно Библии, из сада Эдемского вытекали четыре реки, одна из которых Евфрат (Быт., 2:14). . Там, где теперь сад Темпла, крестоносцы в старину обучали своих коней и упражнялись с пиками; нынешние тамплиеры посиживают на скамьях под деревьями и, постегивая прутиками лакированные штиблеты, изощряются в остроумии.

По длинным рядам портретов в обеденных залах можно судить о том, какие видные люди — пэры Англии, судьи и лорд-канцлеры — были в свое время тамплиерами. Но не все тамплиеры широко известны; однако если заслуживают бессмертной славы горячее сердце и горячее участие, голова, полная мыслей, и погреб, полный вина, и готовность дать хороший совет и задать роскошный обед с редкостными развлечениями, порожденными воображением и смехом, то воспойте, о музы, имена Р.Ф.К. и его царственного брата [8] Р.Ф.К. и его царственный брат. — Имеются в виду Роберт Фрэнсис Кук и его брат Уильям Генри, которые ввели Мелвилла в общество лондонских юристов во время его пребывания в Лондоне в 1849 г. !

Чтобы стать тамплиером в полном смысле, нужно быть юристом или изучать право и пройти официальный прием в это сообщество. Однако многие, отвечающие этим требованиям, не живут в Темпле, хотя конторы их находятся там. С другой стороны, многие обитатели ветхих тамошних жилищ не проходили церемонию приема. Если вы, скажем, джентльмен без определенных занятий либо тихий, неженатый литератор и, очарованные ласковой уединенностью этих мест, надумаете поставить свою тенистую палатку среди других в этом мирном стане, тогда вам следует подружиться с кем-нибудь из посвященных, и он вам снимет, на свое имя, но за ваш счет, любую пустующую квартиру, какая покажется вам подходящей.

Так, думаю я, поступил доктор Джонсон [9] Доктор Джонсон Сэмюэл (1700–1784) — известный английский языковед, литератор и критик. За пропаганду строгих нравственных устоев Мелвилл сравнивает его со св. Бенедиктом (480–543), который основал монастырь со строгим уставом. , номинально — Бенедикт и вдовец, а на самом деле холостяк, когда поселился здесь на некоторое время. Так же поступил этот несомненный холостяк и золотое сердце Чарлз Лэм [10] Чарлз Лэм (1775–1834) — английский писатель-эссеист эпохи романтизма. . А сотни других, отличные люди, братья ордена безбрачия, время от времени обедают здесь, спят и выпивают. Да что там — весь Темпл как медовые соты — контора на конторе, жилье на жилье. Как сыр, он продырявлен во всех направлениях уютными кельями холостяков. Милые, восхитительные места! Как вспомнишь проведенные там чудесные часы и сердечное гостеприимство, оказанное мне под какой-нибудь вековою крышей — только поэзия может выразить мои чувства, и, вздохнув, я тихо напеваю: «Увези меня домой, в старую Виргинию!»