Герман Мелвилл: Веранда

За городом, где я поселился, мне предстояло обосноваться в построенном на старинный лад фермерском доме без веранды, а вот ее-то мне очень недоставало: не только потому, что веранды всегда были мне по душе — ведь домашний уют они сочетают с привольем открытого воздуха, и так приятно поглядывать там на столбик термометра, к тому же и местность вокруг дома столь живописна, что собирающие ягоды мальчишки, бродя по холмам и долинам, то и дело наталкиваются на загорелых художников с кистью в руке у прилаженного где-нибудь в сторонке мольберта. Для художников здесь сущий рай. Круг созвездий обрамлен кольцом гор. Во всяком случае, когда смотришь из окна, кажется именно так, а стоит подняться чуть выше — и никакого кольца уже не увидеть. Будь место для постройки выбрано на сотню футов в сторону, не было бы этой волшебной оправы.

Дом построен давно. Семьдесят лет минуло с тех пор, как из недр Песчаниковых Холмов был извлечен камень Каабы — тот священный Каминный Камень, к которому каждый раз в День благодарения совершали паломничество живущие окрест пилигримы. Так давно это было, что рабочим, рывшим яму для фундамента, нередко приходилось бросать лопату и браться за топоры, чтобы сразиться с древними обитателями подземных урочищ — мощными корнями могучего леса, возвышавшегося там, где дремлющие луга ныне простираются по отлогим склонам вдали от моего усеянного маками пригорка. От дремучего леса остался один только вяз, самой стойкостью своей обреченный на одиночество.

Тот, кто строил этот дом, сам не знал, какое чудесное место выбрал: уж не Орион ли некоей звездной ночью простер с высот свой огненный дамоклов меч и провозгласил: «Строй здесь!» Как же иначе могло прийти ему в голову, что, когда площадка для строительства будет расчищена, взору предстанет подлинно царственное зрелище — не что иное, как сам Грейлок со всеми близлежащими холмами, видом своим подобный Карлу Великому в окружении подданных?

Так вот, в доме, стоящем посреди такой местности, отсутствие веранды, предназначенной для тех, кто пожелал бы предаться созерцанию и вволю наслаждаться открывающимся пейзажем, казалось ничуть не меньшим упущением, чем если бы в картинной галерее не поставили скамеек; ибо мраморные залы этих известняковых холмов — разве не картинные галереи, увешанные полотнами, которые из месяца в месяц, из года в год тускнеют и опять обновляются? Почитание красоты сходно с набожностью: ведь нельзя поклоняться прекрасному на бегу — для этого необходимы душевное спокойствие и сосредоточенность, а в наши дни вдобавок еще и уютное кресло. Правда, в старину, пока нерадение еще не вошло в моду, а благочестие поощрялось, ревностные обожатели Природы во время своих прогулок, надо думать, подолгу простаивали в благоговейной позе

— точно так же застывали тогда в кафедральных соборах и почитатели вышних сил; однако же ныне, когда вера пошатнулась, а колени ослабли, без веранды, равно как и без церковной скамьи, не обойтись.

В первый же год моего пребывания в этих краях я, желая с большим удобством наблюдать коронацию Карла Великого (а в ясную погоду его коронуют с каждым восходом и закатом), устроил себе на склоне холма, на дерне, королевское кресло с зеленым бархатным сиденьем и высокой, обитой мохом спинкой, причем над самым возглавием, как будто нарочно — уж не из соображений ли геральдики? — расцвели три голубые фиалки на серебристом поле разросшейся дикой земляники; балдахин же заменила решетка, увитая жимолостью. Ни дать ни взять, королевский трон. Получилось настолько по-королевски, что меня, как и его величество короля Дании, который почивал у себя в саду, застигла врасплох предательская боль в ухе. Но если временами влага пропитывает насквозь Вестминстерское аббатство оттого, что оно построено так давно, то как не водиться сырости в здешней горной обители, куда более древней?

Веранда требовалась непременно.

Дом мой был обширен, а капитал невелик, и о веранде, опоясывающей дом, не могло быть и речи, хотя плотники, произведя тщательные обмеры, горели желанием оказать мне любезность и содействовать самым дерзким моим замыслам

— не помню уж по какой цене за фут.

Благоразумие подсказывало выбрать только одну из четырех сторон. Но вот которую?

На востоке раскинулось стойбище Песчаниковых Холмов, тающих в дымке по направлению к Кито; там каждой осенью в одно холодное утро на самой крутой из вершин вдруг является первенец сезона — островок белого пуха, будто новорожденный ягненок с нежнейшим своим руном; а когда рождественский рассвет облачает сероватые холмы в шотландские накидки в красную полоску — чем не прекрасный вид с веранды? Прекрасный, конечно, что и говорить, но ведь Карл Великий на севере — отсюда его не увидишь.