Незнакомец вновь подошел к ним.
— Если вы предпочитаете вернуться на Запад, — начал он спокойно, но продолжил уже решительным тоном, не допускающим сомнений, — поскольку вы заблудились… — он закончил фразу советом: — Отсюда можно проехать более коротким путем.
Лотар облегченно вздохнул. Даже мать сделала какое-то движение, показавшее, что ее волнение улеглось. Значит, этот человек не враг, а, наоборот, как будто хочет помочь. Правда, он был не слишком приветлив-держался по-прежнему холодно и, по-видимому, с каким-то холодным причмокивающим наслаждением наблюдал, как рассеивался страх, вызванный его появлением, — но тем не менее…
Он подошел вплотную к Лотару.
— Проедете еще немного вперед, — сказал он, не понижая голоса, но как-то приглушив его. — Не доезжая до Баррентина, влево, к озеру, есть дорога. Через озеро ходит паром. А там всего несколько километров до межзонального шоссе.
— На полицейских не нарвемся? — спросил Лотар. Он уже не таился.
Жесткие блекло-голубые глаза собеседника потемнели, но он сдержался и лишь пожал плечами, процедив: «Как повезет!» Он явно хотел помочь. «Самое удивительное, — подумал Лотар, которого алкоголь сделал проницательным, — что от этого он не стал мне симпатичнее. Но несимпатичный помощник все же лучше, чем симпатичный враг, выбирать не приходится».
— А паромщик что за человек? — спросил он.
— С паромщиком все в порядке, — ответил тот.
Спрашивать было больше не о чем, но Лотар все не двигался
с места, боясь, что незнакомец смекнет, в каком он состоянии. Сделай Лотар хотя бы шаг, тот сразу заметит, что он едва держится на ногах.
— Спасибо, — выдавил он из себя наконец, — спасибо за совет!
Не сказав ни слова, незнакомец повернулся, опять подошел к
воде и принялся швырять камешки. Лотар едва добрался до машины, рванул дверцу и плюхнулся на сиденье. Машина накалилась на солнце, и Лотар сразу покрылся потом. Он сперва опустил оконные стекла, потом уж завел мотор. Мать медленно последовала за ним и опустилась на сиденье рядом.
Незнакомец уже не швырял камешки, он стоял в двух шагах и наблюдал за Лотаром.
— Чем мне вас отблагодарить? — спросил Лотар. — Нужно вам что-нибудь? Деньги, к примеру? Западные марки? — Он выговорил все это отрывисто и грубо, заплетающимся языком; тон выдавал его неприязнь к этому человеку.
— Лотар! — одернула его мать.
Незнакомец только молча взглянул на Лотара холодными блекло-голубыми глазами на гладком упитанном лице. Рыбацкая фуражка сидела идеально прямо на его шарообразной голове. «С паромщиком все в порядке, говорит, — подумал Лотар, — но с ним самим не все в порядке». Что-то было в нем такое подозрительное. Не успев еще тронуться, Лотар вдруг, несмотря на хмель, опять почувствовал панический страх перед незнакомцем. Машина медленно, переваливаясь, поехала по просеке. В зеркальце уже не стало видно того человека.
Когда Лотар притормозил перед выездом из леса на шоссе, мать сказала:
— Лучше поедем обратно тем же путем!
— Но почему? — удивился Лотар. — Если только он не врет, маршрут более чем удачный.
Только теперь он задним числом спохватился, что мать во время беседы с незнакомцем не проронила ни слова. Все это время она стояла как каменная.
— У меня недоброе предчувствие, — сказала старая женщина.
Лотар пожал плечами:
— Во второй раз нам Нойруппин не проскочить. Полицейские задержат.
И не успела еще мать закончить фразу: «Сейчас мне уже кажется, что лучше иметь дело с полицией…» — как он свернул направо, в направлении, указанном тем человеком. Он прибавил газу, а поскольку был пьян, то ехал сугубо по правилам: строго придерживался правой обочины и не отрывал глаз от шоссе, так что лес, с обеих сторон подступавший к дороге, воспринимался лишь боковым зрением, как нечто расплывчатое, светящееся зеленым и четко прорезанное серой лентой шоссе. Ни одной машины не попалось навстречу. Обогнали они только женщину с тачкой, груженной хворостом.
Лишь спустя много времени он вспомнил о письме Мелани. Мысль эта пронзила мозг с такой внезапностью, что он сразу позабыл о руле и тут же заехал на левую полосу. Выправив машину, он спросил:
— Почему ты не дала мне письмо еще в Берлине?
— Оно адресовано мне, — ответила мать. — И мне предназначено. Я вообще не уверена, понравится ли еще Мелани, что ты
' его прочтешь.
— Смех, да и только! — Голос его звучал грубо и как-то деревянно. — Вся она в этом. Безусловно, ищет ход ко мне и к Рихарду. И только наводит тень на ясный день.
Читать дальше