Оскар Лутс - Будни

– Фуй, – доносится из другой комнаты, – будто я боюсь чужих!

Минуту-другую в доме сохраняется тишина, затем слышатся приближающиеся шаги и в комнату входит старшая дочь хозяина хутора Рая, на лице ее – надменная усмешка, походка – спокойная и уверенная. Лутс засовывает рукопись в ящик стола и обменивается с Лийде быстрым взглядом, писатель чрезвычайно заинтересован – что же будет дальше?

– Ог-го-о, – произносит Тээле, – даже Йоозеп Тоотс из Паунвере к нам сегодня пожаловал… знаменитый Кентукский Лев!

– Да, я гоняюсь за Либле, нигде не могу его найти.

– Ну здесь-то его и впрямь нет. – И, обращаясь к сестре: – Может быть и заходил, я не знаю.

– Нет.

– Неважно, – произносит Тоотс без всякого выражения, – вообще-то я пришел сюда вовсе не Либле искать, зашел взглянуть, что поделывает мой школьный друг, и скоро отправлюсь восвояси.

– Школьный друг… школьный друг… Думаю, он все же состряпает тебе отменное блюдо. Только одного я никак не возьму в толк – почему он так старательно прячет от меня свои листочки?

– Что за интерес смотреть неоконченную работу, – бормочет Лутс. – Мы с Йоозепом строим наперегонки, поглядим, кто из нас быстрее закончит – он ли свой дом или я свою книгу. Однако при этом у Йоозепа есть большое преимущество: материал для его дома уже заготовлен, тогда как я собираю тут и там, все, что приходит на память.

Писатель смотрит на бывшую соученицу, на бывшего школьного друга, и ему вновь вспоминается давнишняя сценка из церковно-приходской школы, он лишь недавно вставил ее в свою повесть.

…В школе перерыв на обед. Поев, Яан Имелик по настоянию Тоотса вынимает свой каннель и начинает играть. Мальчики плотным кольцом окружают музыканта и слушают внимательно, только что уши не шевелятся. Поодаль стоят девочки, перешептываются друг с другом, хотят, чтобы сыграли «рейнлендер». [7]Арно Тали, прислонившись к оконной раме, с нетерпением поглядывает то на музыканта, то на Тээле. Даже рябое лицо Тоотса, поначалу слушавшего игру Имелика более или менее спокойно, идет красными пятнами, словно он внезапно заболел корью, глаза его становятся еще круглее, ноздри раздуваются, и прежде чем кто-либо соображает, что происходит, парень направляется к девочкам, отвешивает Тээле глубокий поклон, приглашает ее на танец. «А теперь давай быстро польку! – кричит он музыканту. – Я пойду танцевать с невестой Арно Тали!» Всеобщий смех, восклицания. Забывают о кистере и о школьном учителе, смотрят на Тоотса, как на героя. Лицо Тээле становится огненно-красным от стыда, она бормочет неприятному кавалеру слова угрозы и пытается спрятаться за спинами девочек, но Тоотс, обуреваемый жаждой танцевать, хватает ее за руку, вытаскивает на середину комнаты – и начинается такой танец, какого никто прежде не видывал. Тоотс скачет как шальной, чуть ли не волоком тащит Тээле следом за собою, выкидывает такие коленца, что все только диву даются. Сопровождаемый взрывами смеха, танцуя, он продвигается все дальше и дальше, пока не оказывается возле порога комнаты кистера. В то же мгновение коварная дверь распахивается, танцующие обо что-то спотыкаются и со всего размаха налетают прямо на брюшко Коротыша Юри. В результате – пыхтение и кряхтение, и мелькание задранных ног в дверях, даже кругленький кистер потерял равновесие, охает где-то между печкой и стеной, застрял там – и ни взад, ни вперед.

И вот теперь те самые, враждебные друг другу танцоры – муж и жена! Какими окольными бывают порою пути жизни… прямо, как речи звонаря Либле. Мало того, молодые уже успели вступить в конфликт! И если они снова помирятся, то это будет еще один, очередной ход. «Вот и тянется эта земная жизнь, – вздыхает наконец Лутс про себя, словно старая почтенная тетушка, – виляет туда-сюда, будто тропинка в зимнюю пору».

– И все же, – снова спрашивает Тоотс, – почему ты, Лутс, не приходишь меня проведать?

– Ах да. Видишь ли, во-первых, я заходил разок. Во-вторых – позволь мне немного похвастаться! – я сейчас с головой ушел в работу, и, в-третьих, разве не естественнее, чтобы навещал нас ты? Я ждал тебя каждый день, думал, вот-вот придешь, должен придти. А теперь… право слово, если бы я сам не присутствовал на свадьбе, я бы не поверил, что вы – муж и жена.

– Мы с Йоозепом играем в Утреннюю Зарю и Закат, – замечает Тээле с усмешкой.

– О-о, это куда как красиво и оригинально, но вы играете не по правилам. Заря и Закат встречаются друг с другом через каждые двадцать четыре часа, а я живу здесь уже Бог знает как давно, однако вижу только Зарю. Что же случилось с Закатом?