Джордж Оруэлл - Ферма животных

«Крыло птицы, товарищи, — сказал он, — есть орган перемещения в пространстве, но не орган хватания и управления вещами. Следует поэтому рассматривать его как ногу. Отличительным же признаком человека является РУКА — инструмент, с помощью которого он творит зло».

Птицы не совсем поняли сложное объяснение Снежка, но тем не менее удовлетворились им, после чего все неспособные к грамоте животные принялись учить новое изречение на память.

«ЧЕТЫРЕ НОГИ — ХОРОШО, ДВЕ НОГИ — ПЛОХО» было написано на задней стене амбара повыше Семи Заповедей и более крупными буквами. Усвоив изречение, овцы сильно пристрастились к нему, и часто, лежа на пастбище, они все вдруг начинали блеять: «Четыре ноги — хорошо, две ноги — плохо! Четыре ноги — хорошо, две ноги — плохо!» — это продолжалось часами и никогда им не надоедало.

Наполеон не принимал никакого участия в Комитетах, организуемых Снежком. Как он говорил, подготовка молодых — намного важнее, чем какое бы то ни было обучение взрослых. Случилось так, что вскоре после уборки сена ощенились сразу и Джесси, и Блюбелл, принеся вдвоем девять крепких щенков. Как только матери вылизали щенков, Наполеон забрал их, уверив матерей, что будет лично следить за воспитанием малышей. Он поместил щенков на чердаке, куда можно было забраться только по лестнице из большой кладовой; они оказались в такой изоляции, что вскоре все позабыли об их существовании.

Тайна постоянного исчезновения молока вскоре раскрылась. Выяснилось, что молоко ежедневно свиньи подмешивали в своё пойло. Уже созревали ранние сорта яблок, и трава в саду была усеяна опадышами. Подразумевалось само собой, что яблоки будут распределены между всеми поровну, во однажды вышел приказ собирать все опадыши и нести в большую кладовую — для того, чтобы свиньи кормились ими. Некоторые животные перешептывались по этому поводу, но протестовать не имело смысла: все свиньи были вполне согласны, что с яблоками следовало поступить именно так, даже Снежок и Наполеон в этом случае не спорили. Пискуна послали сделать необходимые разъяснения.

«Товарищи! — вскричал он, — Ведь не вообразили же вы, что мы, свиньи, поступаем так из эгоизма, используя наше руководящее положение? На самом деле многие из нас не любят ни молока, ни яблок. Лично я их терпеть не могу. Единственная цель, которую мы преследуем, потребляя эту пищу, — сохранить своё здоровье. Молоко и яблоки — это доказано наукой, товарищи, содержат вещества, абсолютно необходимые для здоровья свиней. Ведь мы, свиньи, — работники умственного труда. Всё руководство, вся организация работ по ферме зависит от нас. Днём и ночью заботимся мы о вашем благосостоянии. Для вас мы пьём это молоко и едим эти яблоки. Знаете ли вы, что произойдет, если свиньи не смогут выполнять свой долг? Вернется Джонс! Да, вернется Джонс! Но я уверен, товарищи, — крикнул Пискун, покачиваясь из стороны в сторону и подергивая хвостиком, — я уверен, что среди вас нет никого, кто желал бы возвращения Джонса?!»

Ну, уж в этом-то животные были абсолютно уверены: возвращения Джонса не желал никто. Представленное в таком свете, это дело казалось предельно ясным. Было абсолютно очевидно, что доброе здоровье свиней имеет колоссальное значение. Поэтому без дальнейшего обсуждения все согласились в том, что молоко и опадыши (а также и основной урожай яблок, когда он будет собран) должны быть предоставлены в исключительное пользование свиней.

К концу лета известие о событиях на ферме Животных обошло половину графства. Снежок и Наполеон ежедневно рассылали стайки голубей, которым было поручено установить контакт с животными на соседних фермах, передать им историю Восстания и обучить песне «Звери Англии».

Мистер Джонс провел большую часть лета в питейной «Красного Льва» в Уиллингдоне, жалуясь каждому, кто хотел его слушать на чудовищную несправедливость, жертвой которой он стал: с собственной земли его изгнала толпа подлых скотов. Остальные фермеры вообще сочувствовали ему, но никакого желания оказать помощь не выражали. В глубине души каждый надеялся найти способ обратить несчастье Джонса себе на пользу.

Для Фермы Животных большой удачей оказалось то, что два самых близких ей соседа постоянно враждовали между собой. Владение одного из них — «Фоксвуд» — большая, но запущенная ферма, со старомодным оборудованием, истощенными пастбищами и уродливо покосившимися изгородями кое-где уступила даже вторжению леса. Владелец её, м-р Пилкингтон, человек легкого нрава, фермер-джентльмен, почти всё свое время отдавал охоте или рыбной ловле, в зависимости от сезона. Вторая ферма — «Пинчфилд» — была меньше по размерам и содержалась лучше. ее хозяин, м-р Фредерик, человек прижимистый и расчетливый, затевал судебные дела и имел репутацию безжалостного деляги. Эти двое до такой степени не выносили друг друга, что им было трудно придти к какому бы то ни было соглашению, даже в интересах защиты от общего врага.