Джон Пристли - Улица Ангела

— Вот как? Им это было ясно? — Мистер Дэрсингем отрывисто засмеялся.

— Да, конечно.

— Нет, поверь, моя дорогая, им ничего не ясно. Ни одному из них. И даже тебе. Да, и тебе тоже.

— Ах, Говард, не говори глупостей!

— Нет, это не глупости. Видит Бог, я хотел бы, чтобы это были глупости. Ты слышала, как я просил Пирсона похлопотать насчет места? Ты, наверное, думала, что я дурачусь, да? Что это остроумная шутка?

— Остроумного я в ней ничего не вижу, но ты, кажется, воображал, что это так. Если хочешь знать, мне весь этот разговор показался довольно нелепым.

— А между тем я не шутил, Понго, — сказал он спокойно. — Я говорил вполне серьезно. Слушай. Мы совершенно разорены — я имею в виду фирму «Твигг и Дэрсингем», — мы окончательно прогорели.

— Говард, этого не может быть!

— Да, это правда. Из-за этого я задержался сегодня в конторе. А выпил я только потому, что совсем выдохся и чувствовал, что ни на что не гожусь. Мне очень жаль, что это заметили, но у меня сегодня был адский день. Голспи удрал и оставил нас…

— Но ведь ты еще на днях мне говорил, что даже если Голспи уйдет, вы от этого не пострадаете, что ты все устроишь так, чтобы можно было обойтись без него?

— Да, но этот гнусный скот меня погубил…

— Каким же образом? Не понимаю, Говард, неужели все это так страшно, как ты говоришь? Ведь фирма будет существовать, да?

Он покачал головой, по-прежнему не глядя на жену. Он был похож на большого ребенка. Она невольно наклонилась к нему.

— Расскажи мне, что случилось. Отчего ты сразу не сказал? Прости, что я тебя побранила. Я ведь не подозревала, что тут что-нибудь серьезное… Ну, говори же скорее!

Он рассказал ей всю злополучную историю.

— Неужели же этот мерзавец уехал и вы ничего, ничего не можете сделать? Смешно, право! Почему не сообщить полиции? Ведь это то же самое, что кража со взломом или мошенничество. Да, именно мошенничество. Я знала, все время чувствовала, что этот человек принесет нам несчастье! После того вечера, когда он был у нас и эта противная кокетка, его дочь, вывела меня из себя, он нас возненавидел. Я всегда чувствовала, что он тебя ненавидит. Разве я тебе не говорила, что надо от него избавиться? Ах, Говард, как глупо ты вел себя! Я больше никогда не поверю, что ты деловой человек. Ты всегда твердил мне, что я в этих вещах ничего не смыслю, но зато в людях я разбираюсь лучше тебя — а это главное. Но что же теперь будет с нами?

— Не знаю, — жалобно пробормотал мистер Дэрсингем и принялся разъяснять жене положение дел. Слушая его, она вдруг почувствовала, что окружавшие их четыре стены, стол, стулья, буфет — все, что она видела, уже больше не надежные, стойкие предметы, вросшие в их спокойное и безопасное существование, а вещи хрупкие, как стекло, неустойчивые, зыбкие, как вода. Ее воображение не остановилось на этом. Оно обежало всю квартиру, гостиную, кухню внизу, детскую, спальни и не нашло нигде ничего реального, кроме двух детей, спавших наверху, и нескольких личных вещей, давно переставших быть только вещами.

Теперь она с ужасом поняла, что нечто нелепое и невероятное, случившееся где-то далеко, на какой-то улице Ангела, может изменить всю жизнь. Их жизнь здесь, в Баркфилд-Гарденс, не только жизнь интимная, личная, но и все остальное, уборки, и стряпня, и закупки, и визиты, все — лишь слабый огонек свечи: подует ветер неизвестно откуда — и нет огонька. Она поняла, что так живут миллионы людей. Это была минута откровения.

— Что же мы будем делать? — повторила она.

— Не знаю еще, — ответил мистер Дэрсингем вяло. — Дай срок. Я не успел еще ни о чем подумать. Это свалилось на меня, как тонна кирпича, будь оно проклято! Боже, как я устал!

Беспомощность была написана на его лице, беспомощность звучала в голосе. Мозг миссис Дэрсингем начал бешено работать, и после месяцев — нет, не месяцев, а лет застоя, бездействия, притворства, праздных мечтаний, смутной неудовлетворенности, результат был просто опьяняющий.

— Ты думаешь, что мистер Пирсон устроит тебе службу в колониях?

— Нет, я на это не надеюсь.

— Но почему же? Ты еще не попросил его как следует. Он не знает, что она тебе необходима… если только она тебе и в самом деле необходима. Я в этом не убеждена.

— Он не знает, что я об этом говорил серьезно. Но когда узнает, он запоет совсем другое, вот увидишь. Я это почувствовал сегодня в его ответах. Он очень мил, пока думает, что это шутка, — добавил мистер Дэрсингем с горечью, словно лишь сейчас поняв мир и людей. — Как только он увидит, что я не шучу, у него физиономия вытянется. Пирсон — славный малый, не спорю, но он считает меня богатым, преуспевающим коммерсантом, который ни в какой службе не нуждается. Вот в чем дело.