Ивлин Во - Сенсация

— Но вы ведь тоже едете?

— Во втором такси, — сказал Уильям.

Они выехали на Виктория-стрит. Когда машина Бейтсона свернула за угол, Уильям сказал шоферу:

— Я передумал. На Паддингтонский вокзал, пожалуйста.

Перед тем как сесть в поезд, он послал телеграмму в Таппок-магна: «БУДУ СЕГОДНЯ ВЕЧЕРОМ. УИЛЬЯМ».

— Таппок сказал, что ему все это больше не понадобится.

— Да уж, — сказал мистер Солтер, с отвращением глядя на груду обшарпанных коробок, заваливших его кабинет, — да уж, вряд ли. А где он сам?

— В другом такси.

— Вам следовало быть с ним.

— Виноват, мистер Солтер.

— Можете идти.

— Хорошо.

— Чего вы ждете?

— Скажите, это будет большой наглостью с моей стороны, если я попрошу у вас сувенир?

— Сувенир?

— На память о встрече с Таппоком. Можно мне взять одну из этих… туб?

— Берите все.

— Правда? Большое вам спасибо.

— Этот Бейтсон, он что, не в себе?

— Похоже на то.

— Что он тут делает?

— Учился на заочных курсах «Легкое перо». Они гарантируют работу лучшим студентам. Свою рекламу они печатают у нас, поэтому мы иногда берем кого-нибудь из выпускников на пробу.

— Он упустил Таппока. Надеюсь, мы можем его теперь уволить?

— Разумеется.

Над вязами сияла ослепительная, гигантская луна. Из деревни по дорогам, огибающим Таппок-магна, дребезжа, разъезжались мотоциклы и допотопные автомобили. Местный грабитель мистер Пифтон собирался на промысел. Над изгородью висел запах бензина, но в парке было свежо и тихо. Фары машины отбрасывали над землей дрожащий желтый свет. Теплая земля под ним была белой, как в инее, и, когда они достигли ворот и въехали через тоннель из вечнозеленых деревьев на площадку перед домом, подъездная аллея с ее резко очерченными следами колес показалась ему частью луны, пластом вулканической лавы, застывшей много веков назад.

В нескольких окнах горел свет. Не спал один дядя Теодор. Он открыл Уильяму дверь.

— А, это ты, — сказал он. — Поезд опоздал?

— Вроде нет.

— Мы получили твою телеграмму, — сказал он.

— Да.

— Хорошо съездил?

— Вполне.

— Ты нам должен все завтра рассказать. Бабушка наверняка захочет послушать. Ужинать будешь?

— Нет, спасибо, я ел в поезде.

— Хорошо. Мы так и думали. Поэтому ничего не разогревали. Нельзя сказать, что мы тут все в добром здравии. Джеймс совсем плох, работать некому. Но в столовой есть печенье.

— Спасибо, — сказал Уильям, — я ничего не хочу.

— Правда? Ну я тогда пойду. Рад, что ты хорошо съездил. Не забудь рассказать завтра. Я, признаться, твоих статей не читал. Когда газета доходила до меня, их уже успевали вырезать. Няня Блогс была ими недовольна. Надо бы разыскать хоть одну, мне будет очень интересно…

Вдвоем они поднялись на лестничную площадку, где их пути разошлись. Уильям внес чемодан в свою комнату и положил его на постель. Затем он подошел к окну и наклонился, вглядываясь в залитый лунным светом парк.

В такую же точно ночь четыре недели назад, когда он смотрел на жестяные крыши Джексонбурга, во дворе фрау Дресслер проснулся трехногий пес, и над городком понесся его лай, перебудивший бродяг в мусорных кучах.

— Таппок нашелся, — сообщил мистер Солтер.

— Значит, все в порядке?

— Я бы не сказал.

И он протянул ответственному редактору письмо, которое получил утром от Уильяма.

«Уважаемый мистер Солтер, — говорилось в нем. — Большое спасибо за письмо и за приглашение. Я очень признателен лорду Копперу. Пожалуйста, поблагодарите его от моего имени, но, если вы не возражаете, я на банкет не приеду. Понимаете, мне долго добираться, а дома так много дел, и к тому же я не умею произносить речи. Иногда, правда, приходится, когда просят на праздниках в деревне, но у меня это выходит плохо, а на банкете не получится вовсе, я знаю.

Надеюсь, вы получили палатку и все остальное. К сожалению, нет каноэ. Я отдал его одному немцу, и Рождественский ужин тоже. У меня еще осталось немного денег. Прислать их вам? Пожалуйста, передайте вашему коллеге, что в среду я, как всегда, пришлю заметку в „Луг и чащу“.

P. S. Простите, письмо забыли отправить. Сегодня воскресенье, значит, вы его получите только в понедельник».

— Думаете, он торгуется с «Дейли Врут»?

— Если уже не переметнулся к ним.

— Тяжелая у нас профессия, Солтер. Никакой благодарности!

— Никакой преданности.

— Сколько работаю на Флит-стрит, столько в этом и убеждаюсь. Поневоле станешь циником.